Сентябрь, месяц, традиционно открывающий годовой учебный цикл, стал для сайта “Вавилон 2.0” поводом возобновить научно-популярно-познавательную рубрику.
Начать мы решили с цикла, посвященного “спорам” известных либералов с классиками философской и гуманитарной мысли, которые уже ничего не могут возразить своим оппонентам, отстоящим от них на сотни и тысячи лет.
В этом плане уместно вспомнить споры древних греков о том, стоит ли философам записывать свои труды. Сторонники устной традиции справедливо указывали, что написанный текст становится беззащитным от его читателей, которые нередко видят то, чего в тексте нет и приписывают автору мысли, которые не приходили ему в голову.
Как мы увидим далее, многие критики просто примеряют современные им реалии и представления к “делам давно минувших дней”, игнорируя, например, тот факт, что за прошедшее время суть понятий, обозначаемых одними и теми же терминами, могла радикально измениться.
ЧАСТЬ I. Карл Поппер vs Платон
Многие иконы либеральной мысли добивались такого статуса, противопоставляя себя некому, якобы очень древнему укоренившемуся заблуждению, которое они смогли успешно преодолеть. [“Древнее укоренившееся” = “консервативное / антилиберальное”].
В качестве наиболее наглядного примера возьмём урождённого австрийца Карла Поппера [1902 – 1994], автора послевоенной “библии либерализма” – 2-хтомника “Открытое общество и его враги”, изданной в Великобритании в 1945 году.
Поппер обрушился с уничижительной критикой на многих видных философов давнего и недавнего прошлого [под горячую руку спасшегося от Холокоста либерала попали никак не причастные к нацизму Аристотель, Гегель, Маркс и Фрейд], но больше всего достаётся Платону; I том даже назван “Чары Платона”.
ЦИТАТА: “Платон выступил в качестве философского защитника закрытого общества и в этом процессе заложил основу тоталитаризма”.
Логика автора понятна: был в истории человечества Платон – змей-искуситель, сбивший его с демократического “пути истинного” на скользкую дорожку тоталитаризма, но своим творчеством либеральный мессия Поппер дарит людям “благую весть”, согласно которой можно вернуться на путь свободы, преодолев “чары Платона”.
В чём несомненно прав Поппер, так это в огромном влиянии Платона на западную философию [и, отчасти, – на католическую теологию, наряду с Аристотелем].
Знаменитый британский математик, логик и философ Альфред Норт Уайтхед, который вместе с Бертраном Расселом в начале ХХ века написал фундаментальный труд «Principia Mathematica», ставший одним из ключевых в мировой истории логики, так описывал роль Платона: “Чтобы наиболее точно охарактеризовать традиции европейской философской школы, надо признать, что она представляет собой ряд примечаний к Платону. Я имею в виду не ту системную схему мысли, которую извлекли учёные из его работ, а то богатство идей, которыми они усеяны”.
В чём также прав Поппер, – Платон был последовательным врагом демократии, видя в ней почти худший политический режим. Хуже только тирания – единоличная власть одного правителя, но здесь Платон предполагал хотя бы шанс превращения если не самого тирана, то его наследника в платоновский идеал – царя-философа [разумеется, при необходимой подготовке, желательно – под учительством самого Платона; этот замысел философ пытался воплотить во время своих долгих и малоуспешных – с риском для жизни – визитов на Сицилию к тиранам Сиракуз – Дионисию Старшему и его наследнику Дионисию Младшему].
Но уже здесь начинаются немаловажные нюансы. Единственной демократией, знакомой Платону, была древнегреческая, в первую очередь – афинская.
Это была та самая демократия, которая голосованием 500 судей, избираемых среди свободных афинян по жребию, приговорила к смерти любимого учителя Платона – Сократа.
Эта же афинская демократия, постоянно эскалируя конфликт со Спартой в затяжной [с перерывами] Пелопоннесской войне, потерпела в конце концов сокрушительное поражение. При этом в Спарте господствовал, как сказали бы нынешние социологи, “гибридный” политический режим – власть 2-х царей, сильно ограниченная выборными органами власти – герусией [совет старейшин из 30-и геронтов] и 5-ю эфорами [исполнительная власть] при наличии народного собрания с урезанными полномочиями.
Про древнегреческую демократию существует прекрасный мем: “Хороша та демократия, в которой у каждого свободного гражданина имеется по 3 раба”. В поисках первоисточника, вдохновившего создателя этого мема, автор нашёл утверждение Аристотеля: “В совершенной семье 2 элемента – рабы и свободные” [“Политика”].
А ведь некоторые либералы, считающие Платона патриархом тоталитаризма, видят именно в Аристотеле предтечу открытого общества [Например, Айн Рэнд – автор манифеста социал-дарвинизма “Атлант расправил плечи”; об этом мы поговорим в следующих выпусках “шабаша”].
При этом Платон, не будучи открытым противником рабства, выражал сомнения по поводу этого института и, во всяком случае, выступал против рабства одних греков у других, даже по итогам войны.
Можно также упомянуть, что, в отличие от рабов в Афинах, илоты в Спарте были – в рамках знакомых нам понятий – ближе к крепостным крестьянам или “рабам с хижинами” эпохи поздней Римской империи.
В следующей части мы более подробно обратимся к представлениям Поппера о творчестве Платона, в частности покажем, – он прочитал далеко не всего Платона, а ключевой диалог “Государство” [вариант – “Республика”] воспринят им весьма поверхностно.
Для желающих ознакомиться с первоисточником – “Открытое общество и его враги” https://gtmarket.ru/library/basis/3912/3914
[Продолжение следует]