В предыдущей проповеди мы вышли на трехчленную пирамиду власти, состоящую из управленческого класса, политического класса и Элиты. При этом, что вполне естественно, политический класс считает в этой пирамиде избыточной Элиту, а управленческий класс стремится превратить политический класс в декорацию.
Пример практически полного доминирования управленцев / бюрократов над политиками – Евросоюз, de facto – бюрократическая империя, где избираемый всеми гражданами ЕС Европарламент является практически декоративным органом. Правда, здесь имеется “политический” ограничитель в виде единогласия стран-членов ЕС по ключевым вопросам.
Подобная крайность является “меньшим злом” по сравнению со своей противоположностью – полным доминированием политиков над управленческим аппаратом, что мы видели как в Британском Содружестве, так и в Содружестве Независимых Государств, которые на сегодня существуют в виде фантомов.
В нашем умозрительном исследовании очень важным помощником является нехитрый метод исключения. В связи с тем, что управленческий класс исключить из пирамиды власти невозможно без разрушения всей системы власти, а исключение Элиты делает бессмысленным всё наше исследование [на что мы категорически не можем согласиться!], то можно попробовать исключить политический класс. Разумеется, – в рамках мысленного эксперимента.
Системы, где политический класс существует только номинально, не являются чистой абстракцией. Можно привести пример “идеократий” – экс-СССР, современный Китай, арабские страны Залива, в значительной степени современный Иран и т.д. Такой опыт был у Турции в ХХ веке при Ататюрке и правлении военных; его не против в light-версии воспроизвести Эрдоган.
Проблема этих государственных систем заключается в том, что в них существует большие риски вырождения Элиты, причем сразу по двум направлениям.
С одной стороны, идеологические рамки влияют на гибкость принятия решений Элитой, что особенно опасно в случаях, когда идеология не модернизируется. Последний фактор прекрасно осознает руководство КНР, соединяя марксизм с целями и задачами Китая на современной этапе, при этом первичны именно цели и задачи, а их “марксистское обоснование” – вторично.
С другой стороны, в результате сращивания Элиты с управленческим классом, возникают прямые социальные лифты – из бюрократии в Элиту. При этом ценностным критерием становится не набор неких “элитарных” качеств [знаний, умений, способностей], а успешность в вопросах управления.
Здесь срабатывает пресловутый “принцип [Лоуренса] Питера” – «В иерархической системе каждый индивидуум имеет тенденцию подняться до уровня своей некомпетентности». Причем, в худшем варианте, – при переходе с одного уровня на принципиально иной, где “выдвиженец” вынужденно применяет сформировавшиеся у него на более низком уровне знания и навыки к более высокому, где таковые принципиально непригодны. Более того, – разрушительны для всей системы.
Иной вариант минимизации роли политического класса – модель “глубинного государства”. Некоторые считают, что такая модель реализована в Штатах и Британии, где Элиты имеют прямое влияние на формирование бюрократического аппарата “через голову” политического класса. Правда, de jure каналами такого влияния являются политические партии [одним из следствий наличия “глубинного государства” является “малопартийная система” с двумя ключевыми партиями].
Сама модель интересна и, возможно, отчасти адекватна, но для нас она интересна исключительно как площадка для последующих размышлений.
Дело в том, что, по сути, англосаксонские элиты являются надстройкой не над политическим классом, а над торгово-финансовым [в первую очередь] и промышленным капиталом [именно поэтому здесь мы пишем термин “элиты” с маленькой буквы]. А политический класс служит для адаптации и легализации на уровне граждан-избирателей принципа “что выгодно крупному капиталу, то выгодно и всей стране”.
Этому вопросу, применительно к нашему умозрительному поиску идеальной Элиты, мы посвятим следующую Пятничную проповедь.
Кроме того, необходимо упомянуть, что изначально термин “глубинное государство” применялся к Турции, где во 2-й половине ХХ века военные, передав власть гражданским, сохранили за собой контроль над судебной системой и право на принятие ключевых решений [окончательно эту ситуацию демонтировал Эрдоган; с попыткой ее восстановить во многом связан мятеж 15 июля 2016 года].
С нашей точки зрения, военный класс в качестве Элиты в мирное время выглядит неким оксюмороном, но в том была своя логика турецких “национальных особенностей момента”.
Если выходить на некоторые выводы из всего вышесказанного, то мы должны сделать еще два шажка вперед.
Во-первых, мы решительно исключаем любые частные финансово-экономические интересы из стратегического целеполагания идеальной Элиты.
Во-вторых, указываем на важнейшее свойство Элиты – преемственность. Самое лучшее определение понятия преемственности, которое нам удалось найти, – “солидарность во времени”.
Если кому-то показалось, что такое обозначение только запутало ситуацию, мы придадим ему наглядность.
Если стратегическое целеполагание актуальной идеальной Элиты мы условно обозначим как ABCDE, то целеполагание следующего поколения идеальной Элиты можно обозначить как BCDEF, а третьего – CDEFG и т.д. Как видим, здесь присутствуют как стабильность, так и модернизация, – сообразно изменяющимся во времени внешним условиям.
Более того, таким образом задается не косная идеологическая рамка, а идеологическая линия, разворачивающаяся во времени. Даже то поколение Элиты, которое уже не будет иметь в своем целеполагании ничего общего с нынешней Элитой – FGHIJ, сохранит с ней очевидную идеологическую связь.
Разумеется, это весьма абстрактное представление преемственности как солидарности во времени, но благодаря наглядности, оно нам позволяет ответить на важный вопрос, – для чего идеальной Элите нужен политический класс?
Задача политического класса – легитимизировать через демократические институты и процедуры как существующее стратегическое целеполагание Элиты – ABCDE, так и переход к новому целеполаганию – ВCDEF.
И раз уж мы сослались на “Принцип Питера”, то приведем один показательный [вымышленный] пример из одноименной книги, который касается типичной проблемы военного класса.
Военная картотека, случай № 8.
“Рассмотрим историю покойного прославленного генерала Тактика. Дружеская манера держаться с подчиненными, пристрастие к крепкому словцу, презрение к мелочным предписаниям устава и несомненная личная храбрость сделали его кумиром солдат. И под его водительством они одержали немало заслуженных побед.
Когда Тактика произвели в фельдмаршалы, ему пришлось иметь дело уже не с рядовыми, а с политиками и главнокомандующими союзных войск. Он не желал соблюдать принятого этикета, язык дипломатических любезностей был ему чужд.
Он перессорился со всеми сановниками и по неделям запирался у себя, пьяный и обиженный. Руководство ведением войны выскользнуло из его рук и перешло к его подчиненным.
Повышение привело его на пост, для которого он оказался некомпетентным”.