«ДУХ КАПИТАЛИЗМА» МАКСА ВЕБЕРА

Аннотация. Концепция протестантской этики, как основы «духа капитализма», Макса Вебера объясняет религиозно-нравственные основы функционирования капиталистического общества и государства в странах Западной Европы и Северной Америки. Реформация XVI века породила импульс индустриализации, эгалитаризации и секуляризации. Рационализация мышления и поведения стала движущей силой экономического роста и общественного развития, ограничив позитивное влияние капитализма культурным ареалом западной цивилизации.

Ключевые слова. Протестантская этика, рыночная экономика, Западная Европа, капитализм.

Введение

Глубина и энциклопедизм работ немецкого социолога Макса Вебера позволили ему по праву заслужить прозвище «Маркса буржуазии». Эти два мыслителя создали равнозначные концепции капитализма – уникальной социально-экономической системы, возникшей в Западной Европе в Новое время. Карл Маркс исследовал ранний период развития капиталистической экономики, которая характеризовалась неограниченной эксплуатацией пролетариата и ожесточенной классовой борьбой. Это позволило ему прогнозировать переход от буржуазных к социалистическим революциям и создание государства, основанного на диктатуре пролетариата.

Макс Вебер жил после Маркса и работал с более поздней и относительно стабильной стадией эволюции капитализма. Он изучал эмбрионы буржуазного общества на рубеже Средних веков и Нового времени, когда первые предприниматели обосновывали свое право на получение прибыли в результате использования сэкономленного капитала и технологических инноваций. Рационализация общественной жизни стала мощным орудием борьбы против королевского абсолютизма, феодального сословного общества и религиозного обскурантизма. Протестантская этика сохранила свое влияние в эпоху трансформации капитализма из «дикого» в «цивилизованное» состояние, когда рабочие организовались в профсоюзы и создали свои политические партии. Они получили избирательные права и научились отстаивать свои права в рамках парламентской демократии, не на баррикадах, а на собраниях и избирательных участках. В результате в Западной Европе пролетариат трансформировался в рабочий класс, появилось социальное законодательство, а «призрак коммунизма» исчез за горизонтом.

Протестантская этика стала одним из факторов живучести капитализма, его способности трансформироваться и приспосабливаться к новым историческим обстоятельствам. В период европейской колонизации Северной Америки эта динамичная мотивационная модель давала осязаемые материальные выгоды и позволила англосаксонской элите создать «плавильный тигель», формировавший из многообразных миграционных потоков единую американскую нацию. На рубеже XX–XXI веков в условиях интенсивной глобализации мощности англосаксонского ассимиляционного механизма перестало хватать для поглощения нарастающей иммиграции. Американское общество стало превращаться из «сплава» в «салат», раздираемый противоречивыми интересами. Выход США из системного кризиса возможен на основании переосмысления концепции Вебера и реанимации творческого потенциала протестантской этики и «духа капитализма».

«Расколдовывание мира»

Один из крупнейших немецких и европейских обществоведов Макс Вебер (1864–1920) начал свою научную карьеру с изучения юриспруденции в Гейдельбергском университете. В первых работах «К истории торговых обществ в средние века» (1889) и «Римская аграрная история и ее значение для государственного и частного права» (1891) он проявил свой интерес к построению целостных концепций общественного развития, учитывающих экономические, политические, социологические, этнологические, психологические, нравственно-религиозные и правовые факторы. В 1894 году Вебер начинает преподавать в университете Фрайбурга, а в 1896 году в своей alma mater в Гейдельберге. В 1904 году он вместе с коллегой и оппонентом Вернером Зомбартом редактирует журнал «Архив социальной науки и социальной политики». В 1905 году появляется самая знаменитая работа Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», положившая начало серии исследований по социологии религии. В 1916–1919 он пишет свою итоговую работу «Хозяйственная этика мировых религий» [1, с. 6–8].  

Главный вектор развития европейской цивилизации – это рационализации мышления и поведения или «расколдовывание мира» [7]. Вебер различал четыре типа социального поведения, как стадии этого процесса.

1. Аффективные действия являются низшим типом и подчиняются подсознательным побуждениям, которые оформляются в эмоции. Такое социальное поведение беспорядочно и не имеет какой-либо целесообразности.

2. Традиционные действия автоматизированы и основаны на определенных индивидуальных привычках и общественных обычаях. Индивид подчиняется целям, заданным внешним воздействием, и в минимальной степени задействует свой разум.

3. Ценностно-рациональные действия основаны на убежденности человека в абсолютной необходимости стремления к определенным целям, определенным в религиозных догматах, нравственных максимах или политических доктринах. Такое поведение имеет самодостаточную ценность и не зависит от достигнутых результатов.

4. Целе-рациональные действия определяются самостоятельным критическим мышлением. Индивид определяет цели своей деятельности независимо от внешних авторитетов или традиций и определяет материальные способы для их достижения [1, с. 628–630].

Вебер отказался от гегельянско-марксистской теории линейного прогресса и начал сравнительные исследования западных и восточных культурно-религиозных традиций. Провозгласив лозунг «назад к Канту», он, тем не менее, видел в рационализации общественной жизни главное направление развития всех цивилизаций.

Протестантизм и капитализм

Карл Маркс считал главным в генезисе капиталистического способа производства первоначальное накопление капитала, т.е. появление у европейской буржуазии способности использовать свои богатства для эксплуатации рабочих. Вебер сместил фокус с материального производства на религиозно-нравственную мотивацию. Таким образом, стартовой точкой капитализма стал не производственный капитал, а сдвиг в общественном сознании, качественный скачок в рационализации мышления и поведения первых буржуа. Именно этот критерий позволил ему отличать специфический западно-европейский «рациональный капитализм» от универсального «авантюристического капитализма», ориентированного на беззастенчивые грабежи и спекуляции, существовавшие в другие исторические эпохи и в иных цивилизациях [3; 4; 5].

Вебер рассматривал западноевропейский капитализм во всемирно-исторической перспективе, как уникальный случай организации рыночной экономики, обеспечившей начало индустриальной революции. Он полагал, что капитализм, т.е. производство товаров с целью получения прибыли в денежной форме, появился в древности и в Европе, и на других континентах после достижения в экономике определенного уровня товарно-денежных отношений. Вебер иронично отмечал, что «стремление к предпринимательству, наживе, денежной выгоде само по себе ничего общего не имеет с капитализмом. Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей игорных домов и нищих… оно свойственно людям всех типов и сословий всех эпох и стран мира» [1, с. 47]. 

Для любого типа рыночной экономики обязательным признаком является сопоставление производственных издержек и прибылей, т.е. учет капитала в денежной форме, который осуществляется в различных институциональных формах. На Западе и на Востоке, в античных полисах и в средневековых итальянских торговых республиках существовал капитализм ростовщиков и пиратов, крупных торговцев и финансистов, откупщиков налогов и должностей. В Древнем Египте были известны государственные монополии и картели, а в Китае – теории и практики торгового протекционизма, меркантилизма и свободного рынка. Вся история мировой экономики – это постоянная борьба свободного предпринимательства и разнообразных видов общественного производства, от семейных промыслов до военизированных коммунистических общин. 

Потребность государственных лидеров в денежных средствах рождала заимодавцев, которые кредитовали войны и морские разбои, строительство и поставки товаров дворам монархов. Финансисты в античной и средневековой Европе получали на откуп земельные домены и правительственные должности, право сбора налогов и организации плантаций с рабским трудом. На заемные деньги политики выигрывали выборы, а кондотьеры побеждали в гражданских войнах. Шансы на успех подобных авантюристов имели иррационально-спекулятивный характер и в первую очередь зависели не от рационального расчета, а от благоприятного стечения обстоятельств. Эти «джентльмены удачи» рассчитывали не на общественные интересы и содействие, а на прямое или косвенное насилие.

Методология Макса Вебера позволяет понять еще одну особенность современного западного капитализма. Появление новых форм менеджмента и маркетинга не означает автоматического исчезновения архаических реликтов. В XIX веке в США динамичное индустриальное развитие северных штатов вплоть до Гражданской войны совмещалось с рабовладельческим плантаторских хозяйством на Юге. В Европе Вебер видел сохранение талмудического «духа лавочников» (spirit of shopkeepers) еврейских торговцев и ростовщиков в государственных монополиях и военных заказах, в стремлении к наживе, освобожденного от каких-либо моральных ограничений и направленного исключительно на собственное благополучие. Он противопоставлял «еврейский спекулятивный капитализм париев» и «пуританский капитализм буржуазной организации трудовой деятельности».

В Новое время в Западной Европе и Северной Америке капитализм грюндеров, спекулянтов и колонизаторов был по-прежнему ориентирован на фискальную эксплуатацию социальных низов или на империалистическую экспансию на других континентах. Эволюция античных эргастериев в феодальные поместья и колониальные плантации привела к экономической рационализации, но сохранила принудительный характер труда зависимых работников. Точная калькуляция буржуазией деловых операций стала возможной только при использовании свободного наемного труда, но появление пролетариата не уничтожило рабский труд в тех отраслях, где он был более рентабельным [1, с. 51; 2, с. 381–391].

Протестантская этика стала ядром («духом капитализма»), т.е. основой мотивации и движущей силой общественного развития. Возникновение в странах Северо-западной Европы протестантизма сопровождалось появлением этики постоянного производительного труда, частной инициативы и профессионального долга, как призвания перед Господом. Протестанты отказались от средневекового идеала хаотичной неограниченной «роскоши» ради умеренного и упорядоченного буржуазного «комфорта». Рационализация потребления стала основой сбережения части полученной прибыли и ее вложения в производство. Успехи в профессиональной деятельности стали доказательством правильности избранного жизненного пути и загробного воздаяния – спасения души.

Вебер одним из первых отметил специфическое действие универсальной закономерности в генезисе европейского капитализма. Дискриминируемые национальные и религиозные меньшинства (диссентеры), искусственным образом отторгаемые от политических процессов и государственной службы, концентрировали свои усилия в сфере экономики и становились успешными предпринимателями. Это продемонстрировали протестанты-гугеноты во Франции, квакеры в Англии, поляки в Восточной Пруссии и в Российской империи. Но католики в Великобритании и Нидерландах, которых после  окончания религиозных войн в лучшем случае только терпели, стали исключением из этого правила.

Вебер констатирует превосходство экономического рационализма протестантов над католиками. Первые критикуют действительный или мнимый аскетизм жизненных идеалов своих оппонентов, а в ответ получают упреки в чрезмерном секуляризме и материализме. В сравнительном анализе хозяйственной этики двух течений западного христианства возникла вечная дилемма: что лучше – хорошо есть или спокойно спать? М. Оффенбахер отмечал: «католик спокойнее; наделенный значительно более слабой склонностью к приобретательству, он предпочитает устойчивое обеспеченное существование, пусть с меньшим доходом, рискованной, тревожной жизни, подчас открывающей путь к почестям и богатству».

Вебер считал довольно условным подобное противопоставление, которое сильно размывается  католической «отчужденностью от мира» и протестантской «радостью жизни». В то же время он подчеркивает, что многие крупные и очень богатые предприниматели вышли из духовной среды с сильнейшим отторжением родительского религиозного аскетического воспитания. Вебер полагает, что «отдельные люди и группы людей сочетают виртуозность в сфере капиталистических деловых отношений с самой интенсивной формой набожности» [1, с. 52–67]. 

В Новое время в Западной Европе и в переселенческих колониях в Северной Америке в общественной жизни появился новый тип моральных норм, которые обуздывали иррациональное хищническое стремление к наживе и создавали рациональный регламент предпринимательской деятельности. Уже в Испании Габсбургов отметили развитие «торгового духа» у «еретиков», т.е. нидерландских кальвинистов. Протестантская диаспора в европейских странах способствовала появлению рассадников капиталистического хозяйства и разрушению остатков феодализма. Основоположник европейского Просвещения Ш.-Л. Монтескье в «Духе законов» (1748) с французским изяществом заметил, что англичане превзошли все другие народы в набожности, торговле и свободе.

В ходе эволюции ремесленных цехов в мануфактуры, а затем в фабрики критерий прибыльности был дополнен рентабельностью. Централизованное предприятие выделилось из рассеянных домашних хозяйств и было оснащено математизированным бухгалтерским аппаратом. Кроме того, разделение капитала и личного имущества предпринимателя было оформлено в юридических документах. Рынки ценных бумаг сделали возможной рационализацию финансовых спекуляций и кредитование предприятий в реальном секторе экономики. Бенджамен Франклин в «Совете молодому торговцу» (1748) сформулировал квинтэссенцию «духа капитализма», соединившего промышленные предприятия и банки: «время – деньги… деньги по своей природе плодоносны и способны порождать новые деньги… стук твоего молотка, который кредитор слышит в 5 часов утра и в 8 часов вечера, вселяет в него спокойствие на целых 6 месяцев; но если он увидит тебя за бильярдом или услышит твой голос в трактире в часы, когда ты должен быть за работой, то он на следующее же утро напомнит тебе о платеже» [1, с. 68–72]. 

Европейская и американская буржуазия изобрела принципиально новый способ использования технологий, ранее заимствованных на Востоке. Предприниматели начали техническое применение и экономическое стимулирование внедрения научных знаний в материальное общественное производство. Это стало прорывом в истории мировой экономики. Впервые главной задачей капиталистов стало не удовлетворение потребностей конкретных людей, а бесконечное увеличение абстрактной прибыли. Для этого европейские предприниматели создали машинное конвейерное производство массовых стандартных, а поэтому более дешевых товаров широкого потребления. Переход от индустриальных к пост-индустриальным технологиям сохранил эту логику расширенного капиталистического производства в глобальной неолиберальной модели.

Заключение

Протестантская этика стала главным двигателем развития капитализма в Западной Европе и Северной Америке. Идеи М. Лютера, Ж, Кальвина и Б. Франклина сдвинули общественное сознание от архаики к модерну, обеспечили доминирование рационального типа социального поведения над аффективным и традиционным. «Расколдовывание мира» обеспечило Западу материальное процветание и технологическое превосходство над остальным миром. Экономический и культурный подъем, создание европейских колониальных империй, глобализация создали привлекательный мираж, ставший для других народов ориентиром догоняющего развития. Но вне ареала протестантской культуры никому не удалось повторить результаты лютеран и кальвинистов. «Экономические чудеса» Японии, Китая и других стран Восточной Азии основываются на другом социо-культурном механизме, на синтезе конфуцианской и буддистской этики.

Во второй половине XX века в странах Азии, Африке и Латинской Америке часто возникали карикатурные пародии на европейский оригинал. Незападные элиты копировали экономические, социальные и политические институты бывших метрополий, но безнадежно портили их своей некомпетентностью, авторитаризмом и коррупцией. Они создавали автомобили без двигателей. Отсутствие протестантского «духа капитализма» не позволяло обеспечить рациональное государственное управление, трудовую мотивацию в производстве, готовность всех социальных групп сбалансировать свои трудозатраты и потребительские запросы. Не удивительно, что переосмысление проблем капитализма вызвало возрождение интереса к идеям двух противостоящих и равновеликих мыслителей – Карла Маркса и Макса Вебера.

В XX веке западный протестантский идеал стал тускнеть. Индустриальная революция дала человечеству не только новый уровень материального комфорта, но и новые средства самоистребления. Две мировые «войны моторов» не только увеличили количество жертв, но и породили новое качество геноцида. Впервые в истории человечества появились рационально организованные фабрики для массового уничтожения людей. Экспоненциальный рост капиталистического производства исчерпал планетарные ресурсы. Человечество столкнулось с глобальным экономико-экологическим кризисом. Решение этих проблем возможно только на основании переосмысления их первопричины.

Протестантская этика обладает внутренним недостатком – постоянным нарушением баланса между целе-рациональной и ценностно-рациональной мотивацией социального поведения. Формализованный «холод» и расчетливое стремление к выгоде европейского разума теряют привлекательность для других народов. Интеллектуалы нео-марксистских школ убедительно доказывают, что потребительское общество – это не ориентир, а тупик развития. Остается надеяться, что интелелктуальный потенциал «протестантской этики» позволит определить пределы ее эффективного применения.

Дата публикации 29.01.2025

1. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.
2. Давыдов Ю.Н. Веберовская теория капитализма – ключ к универсальной исторической социологии // История теоретической социологии. В 4-х т. Т. 2. М.: «Канон+» ОИ «Реабилитация», 2002.
3. Кравченко А.И. Социология Макса Вебера: труд и экономика. М.: На Воробьевых, 1997.
4. Масловский М.В. Теория бюрократии Макса Вебера и современная политическая социология. Н. Новгород: ННГУ, 1997.
5. Патрушев А.И. Расколдованный мир Макса Вебера. М.: МГУ, 1992.
6. Шпакова Р.П. Типы лидерства в социологии М. Вебера // Социологические исследования. 1988. № 5.

Войти в личный кабинет