ГЛОБАЛИЗАЦИЯ VS ВЕСТЕРНИЗАЦИЯ

Аннотация. Одной из главных причин неудач современной глобализации является ее подмена вестернизацией. Объединение и сотрудничество наций и народов, принадлежащих к различным культурам и цивилизациям, возможны только в едином смысловом поле. Подмена универсальных ценностей западными и попытки построения унилатерального миропорядка являются историческим наследием западного империализма и колониализма. Альтернативой подобной дестабилизирующей и конфликтной политике является создание многополярного мира, основанного на множественности цивилизационно-культурных ареалов.

Ключевые слова. Глобализация, вестернизация, цивилизация, А. Тойнби, С. Хантингтон.

Введение.  Публикация в 1993 г. в летнем выпуске журнала «Foreign Affairs» сенсационной статьи Сэмуэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций» окончательно завершила период отождествления становления мировой цивилизации с «подъемом Запада» [9], но поставила множество новых проблем в исследовании взаимодействия между западными и восточными народами. Американский политолог не скрывал влияния, которое на него оказал оксфордский профессор Арнольд Тойнби. Фундаментальное «Постижение (исследование) истории» А. Тойнби [13; английский термин study очень трудно однозначно перевести на русский язык], разрушило мифы «единства цивилизации», под которой априори подразумевался один локальный европейский вариант развития человечества. Одновременно британский историк расправился с концептом эволюции, как линейного прогресса, основанного исключительно на западной христианской модели.

Но после этого возникла проблема обоснования единства человечества как фундамента глобализации. Если процессы интенсификации взаимодействия между народами нельзя строить на одной шаткой опоре вестернизации, то что может удержать человечество от превращения в аморфную массу локальных цивилизаций, откуда очень близко до «столкновения цивилизаций» как «войны всех против всех». Поиск основ многополярного мира возможен только после проведения тщательного критического анализа неудачной попытки построения однополярной международной системы, основанной на принципах западной цивилизации.

Основная часть. На рубеже Средних веков и Нового времени Великие географические открытия европейских мореплавателей впервые связали человечество в единую целостность. На смену случайным, эпизодическим контактам народов пришло регулярное упорядоченное взаимодействие, политическое, коммерческое и культурное. До путешествий Колумба и Магеллана массированные контакты народов в основном происходили по катастрофическим сценариям – в форме массовых миграций или военных вторжений. Формирование глобальных торговых цепей сделало торговлю более выгодным и безопасным занятием, чем грабежи.

В условиях взаимной изоляции локальных цивилизаций на заимствование идей и технологий у соседних народов уходили столетия. Книгопечатание методом литографии было изобретено в Китае в VIII веке, а машины с наборными литерами в XI веке, но эта технология появилась в Европе только в XV веке. Китайцы начали производить бумагу в II веке н.э., японцы в VII веке, а европейцы только в XII веке. Порох, изобретенный китайцами в IX веке, появился в Европе в XIV веке [9, с. 62–63]. В Новое время процессы передачи технологий сократились с веков до нескольких годов, а в наши дни до часов и минут.

Арнольд Тойнби различал внешнюю политическую унификацию современного мира, воплощенную в системе глобального управления Лиги наций, а затем ООН, и внутреннее единство человечества, основанное на общих базовых культурных смыслах, системе ориентации в окружающем мире. Точно так же в его понимании глобализацию нельзя подменять экономической вестернизацией, как глобальной системой транспорта и связи, индустриальных предприятий и финансовых институтов. Тойнби видел в колониальной экспансии Запада в Новое время главный движущий механизм вестернизированной глобализации, но выступал против подмены объективных закономерностей мифологизированными и идеологизированными догмами.

Тойнби не собирался отрицать положительные результаты европейской экспансии и в частности преемственную связь между колониализмом и глобализацией, но историк задавал своим «коллегам по цеху» язвительный вопрос: «Как наши историки умудрялись, глядя, не видеть?». Арнольд Тойнби за полвека предвосхитил главную идею «ориентализма» Эдварда Саида, анализируя восприятие европейцами «туземцев» как пассивных объектов своей цивилизационной миссии. В колониальном расистском дискурсе этнографы и антропологи описывали жителей Азии, Африки и Латинской Америки как часть экзотического антуража, но не как равноценных индивидов Homo sapiens, имеющих равные права на определение своей судьбы. Уже в первой половине XX века Тойнби понял ошибочность «ориенталистских» концепций «статичного Востока», восходящих к Ш.-Л. Монтескье и другим просветителям. Китай, Индия и исламский мир – это далеко не однородный деспотизм, подавляющий индивидуальные инициативы и лишающий общества перспективы развития [5, с. 81–82]. Развитие современного мира полностью подтвердило прозрения Тойнби. Экономические успехи Китая и других азиатских стран убедительно доказали, что христианская «протестантская этика» М. Вебера не является монопольным и единственно возможным механизмом инновационного развития рыночной экономики.

Причины глобального господства Запада в форме колониальных империй являются отдельной фундаментальной проблемой мировой истории. Здесь важно отметить, что до начала Нового времени Западная Европа не являлась ни экономическим, ни технологическим, ни культурным лидером человечества, отставая от Китая и Индии и по уровню жизни, и по научно-техническому развитию. Это особенно хорошо было заметно при первых контактах европейцев и азиатов. В 1793 г. тяньван (небесный государь) Цян-лун, правивший Китаем в 1736 – 1796 гг., отказал в аккредитации послу британского короля Георга III лорду Маккартни. В период расцвета Цинской державы император не видел необходимости в установлении дипломатических и торговых отношений с далеким и бедным «варварским» королевством Запада. Соблюдая правила вежливости, при составлении ответа китайские чиновники не указали одну из главных причин отказа – невыполнение послом обязательного элемента церемониала аудиенции – земного поклона коутоу перед троном тяньвана.

Цян-лун передавал Георгу III следующее послание: «Ты, король, живешь за пределами многих морей, тем не менее, движимый смиренным желанием способствовать благу нашей цивилизации, ты направил миссию со своим верноподданническим посланием… Я обнаружил в нем благородное самоуничижение, заслуживающее высокой похвалы. Учитывая тот факт, что твой посол и представитель проделал длинный путь с меморандумом и дарами, я оказал им высочайшую честь, разрешив присутствовать на приеме. Чтобы показать им свою благосклонность, я устроил в их честь обед и щедро одарил их… Если я распорядился принять посланные тобой подарки, то сделал это лишь потому, что они присланы издалека… У нас есть все, и это может свидетельствовать твой посол. Я не придаю большого значения вещам экзотическим или примитивным, и в товарах твоей страны мы не нуждаемся» [14, с. 41].

Через полвека в Первой опиумной войне 1839–1841 гг. британская эскадра Чарльза Нэпира нанесла сокрушительный удар цинскому флоту, а британские десанты оккупировали прибрежные города. В истории Поднебесной державы началось столетие унижений и зависимости от Запада. Главной причиной успешной колониальной экспансии европейских держав в Китае, как и везде на Востоке, стала способность соединить транспортные и военные технологии с динамичными политическими, экономическими и социокультурными институтами. Западная Европа сумела опередить своих конкурентов в «военной революции», т.е. в переходе к огнестрельному оружию. Европейские армии обладали абсолютным преимуществом в скорости передвижения, в огневой мощи и в дальнобойности своего вооружения. Относительно малочисленные военные контингенты выигрывали колониальные войны за счет преимуществ в организации, дисциплине и логистике [11, р. 4]

В середине XX веке Западная Европа утратила глобальное экономическое, политическое и интеллектуальное доминирование. Колоссальные разрушения и беспрецедентный геноцид двух мировых войн, концлагеря и этнические чистки полностью разрушили для не-европейцев моральный авторитет, воплощенный в метафоре «бремени белого человека» Р. Киплинга. Экспансия Запада сменилась восстанием против Запада. Распад колониальных империй позволил более объективно взглянуть на империализм и колониализм как на модели дискриминационного взаимодействия Запада и Востока. Если испанцы и португальцы ограничивались примитивным грабежом «туземцев», то их преемники, голландцы, французы и британцы использовали более комплексные технологии, организуя товарное производство, строя дороги и линии связи. Но С. Хантингтон понял первопричину «столкновения цивилизаций»: «Запад завоевал мир не из-за превосходства своих идей, ценностей или религии… но скорее превосходством в применении организованного насилия. Жители запада часто забывают этот факт; жители не-Запада никогда этого не забудут» [6, с. 66].

Экономический и политический империализм никогда не был эффективным без культурного компонента. В новое время превосходство товаров и пушек всегда дополнялось религиозными миссиями, школами и больницами. В результате африканцы и азиаты познакомились с христианской культурой, но не стали христианами. В период национально-освободительного движения тотем африканского клана трансформировался в эмблему на национальном флаге, а культ героев-предков в почитание основателей национального государства. Архаичные ритуалы стали органичными элементами и источниками энергетики работы политических партий и движений.

После распада в 1991 г. СССР и вместе с ним биполярной международной системы возникла краткосрочная иллюзия возобновления глобального доминирования западной системы ценностей и принципов. Новая гегемония США и их союзников базировалась на контроле глобальной экономики:

– управление Международным валютным фондом, Всемирным банком и другими международными финансовыми институтами;

– эмиссия доллара как основной мировой валюты и доминирование на рынках ценных бумаг;

– создание вооруженных сил, способных осуществить оперативную интервенцию в любой точке планеты, т.е. глобальную проекцию силы в своих интересах;

– контроль глобальных коммуникаций;

– осуществление научных исследований в передовых отраслях, сосредоточение лучших интеллектуальных ресурсов в научных и образовательных учреждениях;

– доминирование в аэрокосмических, энергетических и информационных технологиях.

Но США распространяли в мире Magna MacDonald’s, а не Magna Carta. Появление на других континентах западных моделей потребления и популярной культуры, английского языка как средства международного общения не затрагивало цивилизационного фундамента – представлений о смысле жизни, об отношениях родителей и детей, мужчин и женщин.  По точному определению С. Хантингтона, «не-Запады видят западным то, что Запад видит универсальным». Араб, китаец, мексиканец или японец воспринимает мирную глобальную информационную интеграцию, как реинкарнацию культурного империализма. Декларации всеобщего процветания обернулись резким скачком неравенства в потреблении между странами «золотого миллиарда» и остальным человечеством. Войны племен и национальных государств из-за материальных богатств сменились идеологическим конфликтом СССР и США, а после терактов 9/11 угрожают перейти в глобальное противостояние цивилизаций [6, с. 91].

Заключение. Экономическая и политическая унификация миропорядка не устранила фундаментального различия западной и восточной цивилизаций. Европейский антропоцентризм не смог создать органичной целостности с азиатским теоцентризмом и с африканским натуроцентризмом. Американский унилатерализм, основанный на военном контроле мировых коммуникаций и на финансовом доминировании, вызвал сильнейшее политическое сопротивление и психологическое отторжение на других континентах. Глобальная бизнес-элита, объединенная «давосской культурой», не сумела использовать постиндустриальные технологии для создания глобальной экономики, основанной на справедливом распределении мировых ресурсов. Главной потенциальной причиной новых конфликтов является принципиальное нежелание и/или неспособность «давосской элиты» осуществить реформирование глобального вестернизированного капитализма.