«Невидимая рука рынка»: Адам Смит и не только

Ученые разных отраслей знания, а также представители медиасоообщества постоянно апеллируют к концепции «невидимой руки», причем речь идет не только об экономике. В статье предпринимается попытка рассмотреть разные подходы к этой «научной метафоре»: понять, что имел в виду ее создатель Адам Смит и как она интерпретируется сегодня.

Вульгарная социология и политическая экономия (как правило, процветающие в медиапространстве) говорят нам о том, что «рынок всё отрегулирует сам». Такие же иллюзии были у российского руководства, когда рушился Советский Союз и наступала эпоха «перехода к рынку». Но может ли рынок сам себя отрегулировать? Да и вообще – принадлежит эта сакраментальная формула – «невидимая рука рынка» – Амаду Смиту? И что вообще такое «невидимая рука рынка»: научная концепция, исследовательский стереотип или метафора, используемая современными медиа? С этими вопросами мы попробуем разобраться в настоящей статье.

Начнем с того, что создателем метафоры «невидимой руки», центральный образ которой связан с саморегуляцией человеческих сообществ, является великий шотландский мыслитель Адам Смит. Его экономическая теория обогнала свое время, стала фундаментом современной политической экономии как науки. Учение Смита предопределило не только развитие всей экономической теории, но и явственно повлияла на практику. Соответственно, не будет преувеличим, если мы скажем, что фундаментальный труд Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776) действительно изменил мир. Собственно, о силе популярных экономических теорий пишет и сам Смит, подчеркивая их серьезный административно-властный потенциал: «Эти теории имели значительное влияние не только на мнения образованных людей, но и на политику государей и государственной власти» (1, С. 56.).

Для того, чтобы доказать, что «невидимая рука рынка» автоматически не работает на всеобщее благоденствие и процветание государства, достаточно привести примеры из истории: в качестве материала взять страны, которые сделали существенные экономические прорывы в прошлом. Всегда такое бурное развитие было обусловлено сочетанием целого ряда факторов, среди которых государственное регулирование было одним из ключевых. Как и подходящие геополитические условия. Показателен пример т.н. «Голландского экономического чуда». Многие исследователи именно Голландию XVI-XVII веков называют первой страной мира с экономикой современного типа. В чем же причина взрывного роста голландской экономики в это время?

Таковых три: особое государственно-административное устройство (республика соединенных провинций), развитие технологий (ранняя промышленная революция), благоприятная геополитическая обстановка. Все это приводит к тому, что Голландия создает самый совершенный по тем временам торговый флот (да и военный был не худшим), обеспечивающий колоссальный объем перевозок. В середине XVII века до половины всего европейского торгового оборота по морям приходилось на Голландию. Высокие технологии были у голландцев и в сельском хозяйстве (широко использовались удобрения, особые технологии обработки земли, мелиорация, осушение и т.д.). Все это сделало голландцев одними из лидеров в европейском аграрном секторе.

Важной составляющей экономического успеха были и промыслы: историки того времени писали, что только на селедке голландцы получают столько же денег, сколько Франция от всех внутренних налогов! Национальной святыней становится могила рыбака, который придумал, как правильно консервировать селедку (до этого такую рыбу почти не брали, считали бросовой из-за жаберной горечи). Причем промысловая деятельность тщательно контролировалась, чтобы не потерять монополию и чтобы не снизить число природных богатств, которые, понятно, из-за бесконтрольного вылова могут иссякнуть. Подчеркнем здесь важность административного регулирования со стороны государства – речи о «невидимой руке» не идет.

Кроме того, особым образом была выстроена торговля. Купцы успешно кооперировались, имели доли во множестве, как бы сейчас сказали, «проектов». И убытки от точечных неудач, например, от потери судна, распределялись между многими «акционерами». Важные вехи этого периода: 1602 год – создание Голландской Ост-Индийской компании: идет вторая волна колониализма, и, в отличие от первой, голландцы в нее активно включаются уже на правах самостоятельного государства (раньше им мешал статус испанского вассала). Колониализм уже приводит к таким явлениям, как работорговля и пиратство, которые тоже приносили голландцам значительные доходы. Кроме того, перепродажа «колониальных» товаров давала значительный прибыток.

1609 год ознаменован созданием Банка Амстердама, да и вообще развитие здесь, как сейчас бы сказали, «банковских услуг» было одним из самых передовых в Европе. Низкие процентные ставки делали «бизнес» для голландцев более выгодным, соответственно, они могли демпинговать цены, вытесняя конкурентов, не имевших такой финансово-банковской системы, как в Голландии. Всё описанное тоже далеко от понятия «саморегуляция», скорее говорить здесь нужно о тонкой настройке и таких отраслей, как: промышленность, торговля, банковское дело, сельское хозяйство…

Историки считают, что важным подспорьем для быстрого развития, своеобразной «идеологической основой» для Голландского экономического чуда был и кальвинизм, который создавал людей с «торговым» или «предпринимательским» сознанием, о чем подробно писал Макс Вебер (2). Просто ментальность нации тоже нельзя сбрасывать со счетов, особое отношение к труду, к власти, к указаниям административно-командной системы играет важную роль в развитии государства.

Словом, голландское экономическое чудо (которое еще называют «Золотым веком Голландии») вывело «страну тюльпанов» в число мировых лидеров отнюдь не случайно: этому способствовал целый ряд факторов, госрегулирование среди которых было одни из ключевых. Кстати, многие экономисты считают, что именно Голландия стала застрельщицей экономических прорывов («чудес»), то есть в линейке таких свершений «Голландское экономическое чудо» было первым. Ну а результаты этого Золотого века были не только экономическими: невиданный расцвет переживает наука и искусство (чего стоит хотя бы классическая голландская живопись).

Однако с середины XVII века серьезно меняется геополитическая ситуация. Англия стремится военным путем «отбить» у голландцев те преимущества, которые были созданы в период экономического расцвета. Начинаются англо-голландские войны, по совокупности которых Голландия утрачивает многие свои достижения, а Англия укрепляется, чтобы стать сильнейшей мировой империей. То есть мы видим, что успешная внутренняя политика может столкнуться в серьезным внешним вызовом, и регулирование внутреннего рынка уже будет не так важно, как неблагоприятная геополитическая ситуация. О какой же «невидимой руке рынка» можно вести речь в таких условиях?

Современные экономисты чаще говорят, наоборот, об отсутствии этого механизма саморегуляции. Например, известный экономист и общественный деятель Джордж Сорос пишет: «Истина при этом заключается в том, что сам рыночный фундаментализм – наивен и нелогичен. Даже если мы отложим в сторону более существенные моральные и этические вопросы и сконцентрируемся только на экономических проблемах, идеология рыночного фундаментализма и здесь окажется глубоко и безнадежно ошибочной. Иными словами, рыночные силы, если им предоставить полную власть, даже в чисто экономических и финансовых вопросах, вызывают хаос и в конечном итоге могут привести к падению мировой системы капитализма» (3).

Другой пример «взрывного» роста экономики и национального благосостояния демонстрирует послевоенная Япония, этот процесс вошел в учебники под названием «Японское экономическое чудо». И снова залогом быстрого развития становятся как умелые действия руководства страны, так и благоприятная внешнеполитическая обстановка.

По итогам Второй мировой войны Япония не только была проигравшей, но оказалась под оккупацией США. Изначально в планы американцев не входило «облагодетельствовать» вчерашних врагов. Однако после 1946 года виды США на Японию стали меняться. Дело в том, что после Фултонской речи Черчилля началась т.н. «холодная война», нарастал масштаб противостояния между западным буржуазным миром и коммунистическим блоком. А главным проводником коммунистической идеи в Азии был исторически заклятый соперник Японии – Китай. К концу 40-х годов американцы поняли, что им нужен сильный союзник и противовес «красной угрозе», распространяющейся по Азии (это ведь не только Китай, но Вьетнам, Северная Корея…). Поэтому в Японию бала направлена группа американских банкиров и экономистов, которые «настроили» экономику так, чтобы она пошла в рост. Тут надо отдать должное и японцам, которые со всей тщательностью выполняли все указания американцев. А эти преобразования иногда воспринимались явно как «шоковая терапия». И все же эти жесткие меры в конечном итоге дали положительный результат.

Подоспел и второй удобный геополитический момент: в 1950-м году грянула Корейская война – между Северной Кореей и Южной. Американцы, активно помогавшие южанам, не могли эффективно снабжать союзника, потому что собственные производства находились очень далеко от театра военных действий. Соответственно, производственной базой для снабжения южан стала именно Япония. Этот американский оборонный заказ также значительно стимулировал развитие экономики страны.

Кроме того, японцы в свои «золотые десятилетия» использовали жесткое экономическое регулирование. Ни о какой свободной торговле, конкуренции и неограниченном допуске иностранного капитала речи не шло. Кстати, не в пример японцам многие другие экономики, слишком открывшиеся иностранному капиталу, были быстро поглощены, а добавочная стоимость стала уходить в страны-«сюзерены». А те же японцы, например, не позволяли зарубежному капиталу делать крупные приобретения в своей стране.

Были и другие меры государственного протекционизма, но это тема для отдельного разговора. Главное для нас было подчеркнуть, что именно сочетание множества различных факторов обеспечивает стране развитие, что рынок без государственного регулирования обречен стать хаосом. Это Россия могла вполне увидеть в 90-е годы ХХ века. Ситуацию в нашей стране усугублял тот факт, что рывок в сторону капитализма делало государство с некогда плановой экономикой да еще и с «социалистическим типом» хозяйствования! Никакой рынок, как показала история, сам себя не отрегулировал.

Однако заблуждением было бы вменять Адаму Смиту тезис о полной и безоговорочной саморегуляции рыночных процессов. «Невидимая рука» – это рука конкуренции, которая в некоторых секторах и при некоторых условиях действительно способна дать импульс к развитию экономики. Смит рассуждает так: иногда частные интересы способны войти в резонанс со всеобщей пользой. Причем о последней предприниматель не думает, он просто стремится к более эффективной деятельности, к большему заработку. Для этого ему надо занять ту нишу, которая еще никем не занята и которая при этом удовлетворяет некоторому общественному запросу по типу: «спрос рождает предложение». Не желая приносить общественное благо, таким образом, предприниматель его всё-таки приносит. И это стремление к обогащению – опять же в некоторых ситуациях – может стать драйвером всеобщего экономического развития.

Однако есть в первоисточнике один интересный нюанс, на который часто не обращают внимание исследователи, пользующиеся метафорой Адама Смита. Поэтому приведем цитату о «невидимой руке» полностью: «И поскольку каждый отдельный человек старается по возможности употреблять свой капитал на поддержку отечественной промышленности и так направлять эту промышленность, чтобы продукт ее обладал наибольшей стоимостью, постольку он обязательно содействует тому, чтобы годовой доход общества был максимально велик. Разумеется, обычно он не имеет в виду содействовать общественной пользе и не сознает, насколько он содействует ей. Предпочитая оказывать поддержку отечественному производству, а не иностранному, он имеет в виду лишь свой собственный интерес, и осуществляя это производство таким образом, чтобы его продукт обладал максимальной стоимостью, он преследует лишь свою собственную выгоду, причем в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения; при этом общество не всегда страдает от того, что эта цель не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действительным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это» (1, С. 443).

Обратим внимание на гораздо более узкие рамки контекста в первоисточнике: Адам Смит говорит о развитии внутреннего рынка. Он имеет в виду, что человеку куда проще вкладывать средства в собственную экономику, потому что (продолжим эту мысль) он – гражданин своей страны, а значит, защищен местным законом. Есть и другие преимущества ведения бизнеса на Родине, потому-то, по Смиту, промышленник и «предпочитает оказывать поддержку отечественному производству, а не иностранному». Мы видим, насколько эта мысль в эпоху глобализации и масштабного движения капиталов кажется устаревшей. Кстати, Смит нигде не говорит именно о «невидимой руке рынка», используя «более обтекаемую» формулировку.

Но и это еще не всё! Оказывается, и сам Смит, несмотря на приведенное высказывание, не абсолютизировал возможности «невидимой руки». Как подчеркивают авторы предисловия к русскому изданию «Исследования о природе и причинах богатства народов»: «Смит в определенной мере видел и ограниченность рыночного механизма саморегулирования экономики. Он писал, что в тех сферах хозяйства, в которых рынок “не тянет”, его должно заменять государство» (1, С. 14).

Таким образом, мы можем констатировать, что метафора «невидимая рука рынка» стала скорее стереотипом массового мышления, упрощенно описывая экономические процессы. Можно даже, используя современный сленг, назвать эту метафору «популярным мемом». Наивно было бы теоретические построения, созданные в рамках политэкономии XVIII века, слепо и механически интерполировать на происходящее сегодня, в постиндустриальную эпоху. Тем более, что и сам Смит принцип «невидимой руки» не абсолютизировал (да и, вероятнее всего, никогда не использовал термин «невидимая рука рынка»).

Однако ученые разных отраслей знания, а также представители медиасоообщества постоянно апеллируют к концепции «невидимой руки», причем речь идет не только об экономике. Существует множество достаточно расширительных трактовок этой «научной метафоры». Так, А.М. Коган использует ее для описания проблемы сочленения микро- и макроуровней современного высокоразвитого рынка (4), А. Мирошниченко отмечает, что «невидимой рукой» является государственное регулирование экономических процессов (5), а, например, С.А. Данилов вообще говорит о «невидимой руке доверия» (6). Словом, известная «научная метафора», зародившись в среде экономистов, вышла далеко за ее пределы, став неким узнаваемым символом саморегуляции разных макросистем. И, как мы видим, чаще всего эти системы не способны эффективно эволюционировать без внешнего вмешательства.

Дата публикации 28.10.2024

Список источников

1. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: «Эксмо», 2016. С. 56.
2. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М.: Прогресс, 1990.
3. Сорос Дж. Кризис мирового капитализма: открытое общество в опасности. М.: Инфра-М, 1999. С. 13.
4. Коган А.М. Разграничение конкуренции и “невидимой руки ” как регуляторов экономики развитых рынков // Современная конкуренция. 2010. № 2 (20). С. 11-26.
5. Мирошниченко А. Column. Невидимая рука государства // Банковское обозрение. 2008. № 3. С. 6-7.
6. Данилов С.А. «Невидимая рука доверия» в рискогенном измерении общества // Поволжский торгово-экономический журнал. 2014. № 6 (40). С. 103-111.

Войти в личный кабинет