Ницшеанский проект в философии постгуманизма

Аннотация. Центральной темой статьи становится философская интерпретация идеи Ф. Ницше о преодолении человеческих ограничений через постгуманистские концепции биотрансформации. Анализ роли массовой культуры (кинематографа, литературы) в продвижении идей трансгуманизма и постгуманизма показывает, что сегодня формируется положительный образ сверхчеловека, указывается на преимущества симбиоза человека с машиной. Постгуманизм, подразумевающий мир «после человека», может угрожать человеческой личности, продвигая идеи социальной селекции, цифровой евгеники и биоинженерии.

 Философия Ф. Ницше, несмотря на свою неоднозначность и спорность, остаётся востребованной в современном концептуальном поле. Одним из самых спорных и в то же время революционных аспектов наследия Ф. Ницше является его критическое отношение к гуманизму и идея сверхчеловека как концепция, направленная на преодоление традиционной антропологической парадигмы. В этой статье предлагается взгляд на ницшеанский проект в контексте идей постгуманизма, который является одной из наиболее актуальных философских систем нашего времени.

Философия Ф. Ницше предлагает переосмысление традиционных представлений о человеке и его месте в мире. В художественно-философском трактате «Так говорил Заратустра» философ, рассуждая о сверхчеловеке, отмечает: «Я учу вас сверхчеловеку. Человек – это то, что должно быть преодолено. Что вы сделали, чтобы преодолеть его?» (Пролог, Раздел 3). Характеризуя пути «преодоления» «человеческого» в человеке для реализации идеи сверхчеловека, Ф. Ницше упоминает «хаос», который «нужно носить в себе», чтобы «родить танцующую звезду», добившись высшей формы проявлении индивидуализации своего «Я», отвергающего «космос» как то, что ограничивает индивидуальную свободу [2].

Идея сверхчеловека, таким образом, в самом общем виде направлена на преодоление ограничений, навязываемых гуманизмом, и открывает возможность для самореализации личности за пределами привычных норм и ценностей. В этом аспекте ницшеанский проект находит отклик в идеях постгуманизма и трансгуманизма, которые также ставят под сомнение традиционную антропологическую парадигму и предлагают альтернативные пути развития человека.

Трансгуманизм как одна из форм постгуманизма выступает за использование технологий для преодоления биологических ограничений человека и достижения нового уровня его возможностей. В этом контексте идеи Ф. Ницше о преодолении человеческой ограниченности приобретают новое звучание, так как постгуманисты также стремятся к биологической, социальной и нравственно-этической трансформации личности.

Однако, в отличие от Ф. Ницше, постгуманисты делают акцент на технологических средствах, которые помогают достичь сверхчеловеческого состояния. В результате постгуманизм в виде трансгуманизма приводит к изменению антропологической парадигмы на основе идей технологической биотрансформации, направленной на радикальное преобразование человеческого тела и разума с помощью научно-технического прогресса.

Трансгуманизм, эксплуатируя идеи Ф. Ницше о преодолении человеческих ограничений и достижении сверхчеловеческого состояния, провозглашает амбициозные цели. Среди них: разработка искусственного интеллекта, превосходящего человеческий, симбиоз человека и машины, преодоление старения и смерти, достижение вечного счастья с помощью неограниченного потребления в высокоразвитом обществе цифровой экономики [5].

Однако подобный подход к преобразованию человеческой природы вызывает серьезные опасения и критику. Одной из главных проблем постгуманизма является риск обесценивания индивидуального жизненного опыта и человеческой субъектности. В погоне за бессмертием, сверхинтеллектом и постгуманистическим счастьем человек утрачивает свою уникальную идентичность, традиции и культуру, становится объектом и ресурсом технологий. Кроме того, подобные цели могут привести к утрате исторической субъектности человека, превратив его в инструмент для достижения целей цифровых элит, внедряющих идеологический проект постгуманизма.

Важным аспектом новой парадигмы является вопрос евгеники, который поднимается в контексте стремления к созданию нового вида человека [4]. Трансгуманисты утверждают, что с помощью технологий можно улучшить человеческие когнитивные, эмоциональные и физические способности, создав сверхчеловеческий вид. Однако подобный подход связан с усилением социального неравенства и дискриминации, при которой доступ к высоким технологиям будет обеспечен лишь для небольшой части населения. Это, в свою очередь, приведет к формированию кастовой системы, где одни будут обладать «сверхчеловеческими» способностями, а другие останутся на задворках цифрового общества [3].

Например, Джулиан Савулеску, директор Оксфордского центра практической этики Уэхиро и содиректор Центра этики и гуманитарных наук Оксфордского университета, уже считает необходимым и этически оправданным клонирование эмбрионов ради донорских органов. В то же время Ник Бостром, директор Института будущего человечества Оксфордского университета, пишет о рисках и возможностях трансгуманизма в контексте создания сверхразума, который может представлять угрозу для существования человечества. По мнению Н. Бострома, развитие искусственного интеллекта, значительно превосходящего человеческий по когнитивным возможностям, может привести к неконтролируемому росту наноботов, намеренному созданию разрушительных машин или непредвиденным последствиям программирования, нацеленного на уничтожение человечества как вида [1].

Помимо отмеченных рисков, идеология трансгуманизма пытается внушить современному обществу, что преодоление человеческих ограничений исторически обусловлено и неизбежно. Однако подобный подход игнорирует тот факт, что развитие технологий должно происходить в соответствии с этическими и моральными принципами, а не в ущерб им. Технологии должны иметь «человеческое измерение», а любое изменение человеческой природы должно происходить в первую очередь с учетом интересов и потребностей самого человека, а не в интересах цифровой экономики будущего.

Несмотря на риски, которые могут возникнуть в результате развития искусственного интеллекта, идеология трансгуманизма продолжает продвигаться в современном обществе. Одним из каналов распространения этих идей является массовая культура. Кинематограф и литература как основные носители массовой культуры продвигают идеологию постгуманизма через образы супергероев и гуманизированных роботов [6].

Так, фильмы компании Marvel показывают супергероев, получивших сверхчеловеческие способности в результате генетических мутаций. Тем самым создается положительный образ сверхчеловека, ассоциируемого с культуртрегером, то есть персонажем, который работает на прогресс и привносит положительные изменения в общество. Этот архетип имеет глубокие корни в мифологии и фольклоре различных культур, где герои, обладающие сверхъестественными способностями, совершают подвиги и меняют мир к лучшему.

Супергерои в фильмах компании Marvel, получая сверхчеловеческие способности, становятся опорой общества и борются со злом. Супергерои обладают многими архетипическими чертами, включая сверхъестественные способности, они наделены жертвенностью и физической неуязвимостью (аналог бессмертия). Их миссия – противостояние вселенскому злу и восстановление справедливости. Благодаря актуализации наиболее древнего, архетипического слоя человеческого сознания, супергерои в массовой культуре служат проводниками идей трансгуманизма и постгуманизма, формируя положительное восприятие сверхчеловека как защитника моральных и этических ценностей общества.

Гуманизация роботов в массовой культуре является ещё одной из стратегий продвижения идеи постгуманизма, которая предполагает преодоление границ между человеческим и искусственным. Гуманизация роботов заключается в придании им человеческих черт, эмоций, сознания, способности к обучению и коммуникации, а также в создании положительных образов роботов, которые становятся союзниками и друзьями людей.

В художественных фильмах «Трансформеры», «Живая сталь», «Робокоп» и мультфильме «ВАЛЛ-И» роботы представлены как разумные существа, которые обладают собственным сознанием, эмоциями и способностью к общению. Они эмпатичны, могут проявлять дружбу и даже любовь к людям, что позволяет зрителям воспринимать их как полноценных героев истории.

Стратегия к гуманизации роботов в кинематографе важна для формирования положительного отношения к симбиозу человека и машины по нескольким причинам. Наиболее очевидной является психотерапевтическая, связанная с преодолением страха перед техникой как формой «неживой» материи, обладающей человеческими чертами. Робот в культуре выступает аналогом куклы-автомата — символа подмены жизни механическим существованием. Мотив превращения человека в куклу и подмены человека автоматом — распространенный сюжет эпохи романтизма, который впервые в художественной форме осуществил рецепцию негативных последствий индустриализации для антропологической системы. Идея рисков трансформации человеческой природы также  осмыслена в эпоху романтизма в образе чудовища Франкенштейна в одноименном романе М. Шелли.

Помимо снятия напряжения от контакта с антропоморфной техникой, гуманизация роботов призвана сформировать симпатию к ним, включив их в систему социально-этических отношений. Симбиоз человека и машины предстаёт как выгодный и естественный союз, который видится как единственно возможный выход в кризисную эпоху неконтролируемого потребления и разрушения экологической системы.

Продвижение ницшеанского проекта в постгуманизме осуществляется и с помощью художественной литературы, в частности научной фантастики. В романах «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» Филипа К. Дика и «2001: Космическая одиссея» Артура Кларка исследуется тема эволюции человека и его взаимоотношений с техникой, в том числе и этические проблемы этих отношений. Так, Артур Кларк описывает эволюцию человека от приматов до разумных существ, которые способны путешествовать по космосу и общаться с инопланетными цивилизациями. В финале романа главный герой, астронавт Дэвид Боумен, преображается в сверхразумное существо — Звёздного ребёнка, который покидает Землю и отправляется на поиски других форм жизни во Вселенной.

Массовая культура, будучи «лакмусовой бумажкой» идеологической трансформации общества, показывает, что идеи постгуманизма активно продвигаются цифровой индустрией развлечений, а также вплетаются в сюжеты художественных произведений, поднимающих проблемы нравственного выбора и сохранения гуманности в век античеловеческих технологий.

Выводы

 В заключение следует отметить, что хотя идеи трансгуманизма и постгуманизма, продвигаемые в массовой культуре и, в частности, литературе, могут казаться привлекательными и оптимистичными, они таят в себе риски и угрозы, которые связаны с реализацией ницшеанского проекта. Прежде всего, это идеология ставит под сомнение саму идею человеческой идентичности и культуры, предлагая преодолеть человеческие ограничения любой ценой. 

Идеология трансгуманизма и постгуманизма, основанная на ницшеанских идеях, представляется сомнительной и с точки зрения перспектив общественного развития. Важно помнить, что постгуманизм (буквально «после человека») — мир, в котором нет места человеческой личности. Это враждебный человечеству проект, где под эгидой усовершенствования жизни продвигаются идеи социальной селекции, цифровой евгеники и биоинженерии, способные обострить имеющиеся противоречия и даже поставить под угрозу сам факт существования человечества. Поэтому важно критически осмыслять идеи трансгуманизма и постгуманизма с точки зрения традиционных идеалов духовности, чтобы в погоне за бессмертием и сверхчеловеческими возможностями не утратить ценности человеческой идентичности, традиций и культуры.