О древнеиндийском военном искусстве

Аннотация. В статье рассматривается ключевой труд по военному делу в Индии “Артхашастра”. Указывается, что это не только произведение о тактике боевых действий, но и о философии войны, о правильном административно-политическом устройстве. Кроме того, в работе речь идет о мировоззрении, религиозно-философских основах индийской цивилизации.

История человечества – это история войн. К сожалению, эта истина столь же актуальна сегодня, в XXI веке, как и двадцать-тридцать веков назад. За тысячелетия своего существования военная наука прошла долгий путь становления и развития, причем этот путь прошли все ключевые цивилизации: Античность, Китай, Индия, европейская цивилизация и т.д. Разумеется в небольшом исследовании невозможно полно раскрыть этот путь, мы ограничимся лишь кратким очерком, в котором охарактеризуем военную мудрость древней Индии.

Каждая цивилизация имеет свои наработки в области военного искусства, некоторые такие труды могут быть названы довольно специфичными, ориентированными на менталитет того или иного этноса; иные, наоборот, имеют универсальное значение. Что-то из руководств, разработанных древними, сегодня кажется безнадежно устаревшим, а что-то актуально и по сей день. Но главное: военные трактаты – это важные памятники эпохи, позволяющие нам увидеть не только военное или околовоенное устройство, но они дают богатую сопутствующую информацию: начиная от менталитета того или иного народа и заканчивая особенностями технологического развития. Для нас важнее всего то, что древние исследования в области военного искусства были непосредственно связаны с философией, что делает их еще более интересными в контексте развития общественной мысли. 

Если мы обратимся к индийской управленческой традиции, то убедимся, что она опирается на специфическую индийскую религиозно-философскую ментальность, для которой важной категорией был гуманизм, непротивление злу, принцип ахимсы. По поводу последнего рассуждали многие великие представители индийской культуры, например, Махатма Ганди: “Ключевым элементом морали, по убеждению Ганди, являлся принцип ахимсы. Он призывал воздерживаться от нанесения вреда духовного. Ахимса обозначает не причинение вреда всему живому, ненасилие. Ахимса – это отсутствие в поведении человека качеств, сопутствующих проявлению зла во всех возможных видах – в мысли, речи и поступках” (1).

Поэтому военное искусство Индии имело под собою весьма специфическую ментально-мировоззренческую “подложку”. Ситуацию осложняло то, что Индия – это скрещение многих религиозно-философских направлений (ньяя, вайшешика, миманса, веданта, буддизм, джайнизм и др.), которые создают весьма специфический мировоззренческий колорит этой территории. В небольших рамках статьи у нас нет возможности погружаться в религиозно-философские особенности индийской ментальности, отметим лишь, что почва, на которой возникало индийское военное искусство, была “разношерстной”: здесь было место и пацифизму, и жестокости.

Но прежде чем переходить к самому предмету нашего исследования, укажем, что древнеиндийское общество было кастовым, в нем выделялись четыре группы (варны): брахманы (жрецы), кшатрии (воины), вайшьи (земледельцы, скотоводы, ремесленники) и шудры (рабы). Как видим, для ведения боевых действий был целый класс, причем он, наряду с брахманами, являлся привилегированным. А.В. Кащишина так рассуждает о появлении этой касты: согласно легендам, “Бог создал кшатриев из своих рук. Кшатрии носили красную одежду. Варна кшатриев включает солдат, генералов, и царей. Военная аристократия начала складываться в процессе завоевания ариями речных долин Северной Индии. Дхарма (обязанности) кшатрией предписывала им в обязанность “охрану всего мира” – военное дело, а также государственное управление” (2).

Причем у индусов есть понятие священного долга, связанного с кастовыми требованиями, так вот долг кшатриев – война. “В Древней Индии различались “дхарма-юддха” – справедливая война и “кута-юддха” – несправедливая война, хотя четких критериев справедливых и несправедливых войн выработано не было. … Для “кута-юддхи” была характерна крайняя неразборчивость в средствах ведения войны и вооруженной борьбы, так, например, допускались шпионаж, уничтожение скота противника, отравление его колодцев. Предполагалось, что “дхарма-юддха”, в отличие от “кута-юддхи”, должна вестись рыцарскими методами. Воители за справедливость должны были действовать открыто, даже сражения следовало устраивать только при свете дня … Принятые правила ведения боя по современным меркам выглядят неправдоподобно галантными. В единоборстве могли сходиться только равные по рангу (царь только с царем) или по вооружению (пеший – только с пешим, конный – с конным, лучник на колеснице – с таким же противником)” (3). Впрочем, как мы увидим, такое “рыцарское” отношение к боевым действиям практиковалось далеко не всегда…

Ключевой труд Индии, осмысляющий военное дело, – это “Артхашастра”, автором которого считается Чанакья-Каутилья, живший в  IV веке до нашей эры (впрочем, это авторство оспаривается, некоторые исследователи утверждают, что труд написан позже, иногда говорится о коллективе авторов). Постулаты этого произведения, связанные с государственным управлением и ведением боевых действий, достаточно похожи на легизм (Китай), макиавеллизм (европейская традиция) и др. Известное выражение “цель оправдывает средства”, которое приписывается Макиавелли, вполне могло бы стать квинтэссенцией и трактата “Артхашастра”. Это труд был переведен выдающимися советскими востоковедами (в том числе – академиками) в 30-е – 50-е годы ХХ века. Была проделана колоссальная по трудозатратам работа, потому что исходный текст написан на особой разновидности санскрита, весьма трудной для понимания и расшифровки. Кроме того, задействованы были разные списки произведения (4).

В нашем контексте наиболее интересен седьмой отдел “Артхашастры”, который носит название: “О шести методах (внешней) политики” и десятый отдел: “Относящееся к войне”. Также небезынтересными являются отделы 13 и 14, посвященные осаде крепости и “применению тайных средств”. Рассуждая о философии войны, Каутилья отмечает, что существует шесть базовых моделей поведения при противостоянии двух государств: мир, война, выжидательное положение (когда силы соперников примерно равны), наступление, искание защиты, двойственная политика. Мыслитель пишет, что “если достигается одинаковое преуспеяние при войне и мире, надлежит пребывать в мире, ибо при войне имеются отрицательные стороны в виде потерь, расходов и необходимости отлучиться (из своей страны)” (4, С. 296). Здесь он как бы вторит мудрецам Китая, которые также считают войну крайне нежелательным исходом: побеждать врагов следует заранее, хитростью, до наступления боевых действий.

Однако если сражение неизбежно, то Каутилья говорит о необходимости тщательной подготовки к нему. Он пишет: “Открытую войну следует предпринимать в удобной для себя местности при хорошем (боеспособном) войске, при подготовленных подговорах и располагая удобным для сражения временем. В противном случае надо воевать обманом” (4, С. 416). Один из элементов обмана: преувеличить собственный урон, притвориться побежденным, бить исподтишка.

В трактате описываются множественные ситуации, связанные с тем или иным положением страны / правителя. Чаще всего речь идет не о благородном следовании нормам ахимсы, а о реализации тезиса: “На войне все средства хороши”. Например, если правитель видит, что силы его слабы, а рядом находятся два сильных противника, следует вступить в лицемерный союз сразу с обоими и употребить все силы для того, чтобы поссорить более сильных врагов друг с другом. При этом слабый властитель “может оказывать поддержку изменникам, врагам, лесным племенам в обоих странах” (С. 297).

Далее Каутилья рассуждает о том, что воевать следует только в том случае, если ты уверен в своем превосходстве. Война равных – пустое истощение сил. С сильными же нужно искать мира и заключать союзы. Однако “если более сильный не желает мира, то следует вести себя, как будто покоряешься силе … пока не представится возможность усилиться самому” (4, С. 298). Много рассуждает мыслитель и о разных способах заключения мира: некоторые из которых он называет более слабыми и невыгодными, идти на них следует только в случае крайней нужды.

Задействует Каутилья и философию власти, а также психолого-социальные основы управления. Например, он спрашивает, на кого напасть: на любимого народом правителя, находящегося в трудном положении, или на того, кто имеет лишь незначительные проблемы, но не пользуется популярностью населения? И отвечает: нападать следует на того, “кто возбудил против себя своих подданных”. А всё потому, что народ консолидируется вокруг своего любимого правителя, трудности только еще больше сплачивают людей вокруг него. А вот нелюбимый государь будет оставлен и предан в случае опасности. И далее: “Идти ли против более сильного, но несправедливого (правителя) или же против слабого, но такого, который правит справедливо”? (4, С. 307). Мыслитель отвечает, что следует нападать на несправедливого, потому что он не имеет народной поддержки и люди сами будут рады избавиться от такого властителя и встать на сторону его врага.

Каутилья учит учитывать все факторы, в том числе погоду, материально-техническое обеспечение войны, ландшафты, состояние войска. Например, он рассуждает о том, что необходимо использовать плохую погоду, сезон болезней для разящего удара по противнику, выбирать время, когда он ослаблен тем или иным образом. Например, стратег советует не давать войску врага спать, устраивать мелкие стычки в течение всей ночи, чтобы днем нанести действительный удар по обессиленным бессонницей. “Устрашение, нападение, теснение, когда враг беспечен или находится в беде … уничтожение его, когда он один, – вот высшие формы войны с применением хитростей” (4, С. 315); “при одинаковых способах употребления войск успех имеет тот, который нападает с тыла” (4, С. 338), “желающий победить … во всем круге государств он должен постоянно помещать послов и тайных агентов, являясь якобы дружественно настроенным, но втайне постоянно уничтожающим своих врагов”, – эти и многие другие советы дает Каутилья тем, кто намерен вести успешные боевые действия.

Не раз в трактате реализуется сакраментальный принцип “разделяй и властвуй” (как видим, придумали его далеко не британцы). Например, мыслитель показывает разные способы посеять вражду между государствами, которые в союзе нападают на тебя. Один из таких способов: выйти на самого сильного, начать с ним тайные сепаратные переговоры, посулить денег, запугать, что после того, как союзники расправятся с общим врагом, начнут утеснять и друг друга. Факт подобных переговоров можно “слить” при помощи тайных агентов, чтобы посеять в стане врага недоверие. Подобных уловок в книге описывается великое множество.

Коварство предписывается государю даже в отношении союзника: “Если дружественный государь, одолев врага, усилится и займет независимое положение, то (желающий победить) должен поссорить его с другими государями … он может также побудить родственника (усилившегося союзника) или притесняемого им, чтобы они захватили у него землю” (4, С. 361). Логика таких действий понятна: слишком усилившийся союзник может легко превратиться в хищника и, соответственно, во врага.

Вообще важная мысль Каутильи заключается в том, что между государствами не может быть друзей или врагов: есть только совпадающие или не совпадающие интересы. Вчерашний враг может стать другом и наоборот. Поэтому лучшая тактика для внешней политики – сдерживание всех. Слабых следует поощрять, чтобы их полностью не покорил сильный соперник и не стал от этого еще сильнее. Сильных – ослаблять. Стравливать государства друг с другом – лучшее, что может сделать правитель, особенно если эти государства находятся в состоянии объединения: шпионы “должны посеять раздор последовательно тщательно подготовленным образом … Когда между членами объединения будет посеяна вражда, то (шпионы) под видом учителей должны создавать повод к (многочисленным мелким ссорам), имеющим объектом знание, искусство, игру и увеселение” (4, С. 431).

Обратим внимание на последние словами: перед нами то, что сегодня называется “мягкой силой”: ведение противостояния и навязывание некоторых стереотипов поведения, изменение мировоззрения через науку и искусство. Но и не только, а также через низменные потребности: “Подосланные агенты под видом содержателей притонов или же певцов, актеров, танцоров или жонглеров должны разжигать страсти главарей объединений при помощи женщин, отличающихся красотой и молодостью. Если кто-либо из данных лиц  полюбит (такую женщину), то следует заручиться его доверием, а затем поссорить его с другим членом объединения, выставив основанием, что (данная женщина) ходит к этому другому или похищена им насильно. Во время же ссоры подстрекатели должны (незаметно) делать свое дело (и покончить с обманутым влюбленным), а затем объявить: “этот влюбленный убит (соперником)” (4, С. 433).

Мы привели лишь одну из уловок с использованием красивой женщины, таковых в произведении дается достаточное количество. Также для этих целей могут использоваться подкупленные заклинатели, гадатели, монахи и т.п. Влечение к женщине – сильная страсть, которую мудрый правитель использует для решения государственных вопросов, для стравливания врагов. Возможно, война и не понадобится, если вражеский военный союз распадется сам по себе – из-за внутренних противоречий, которые мудрому властителю следует тщательно готовить и “проводить в жизнь”.

Отдельная важная задача правителя – поддержание духа своих воинов. Здесь действует тактика кнута и пряника: трусов следует стращать наказанием (естественно, это смерть) и адом, а храбрецов завлекать благами рая, доступными для истинно смелых. Каутилья пишет и о том, что войско должно сопровождаться “певцами и бардами”, которые будут воспевать героев и проклинать трусов. Важная роль отводится и ритуалам, которые совершают брахманы, а также щедрому денежному вознаграждению за воинские заслуги.

Отметим также, что у историков есть основания предполагать, что этот труд был не единственным индийским трактатом, связанным с ведением боевых действий, Каутилья указывает на многих своих предшественников, часто с ними полемизирует. Но другие работы подобного рода до нас не дошли. Да и “Артхашастра” была открыта лишь в ХХ веке, на сегодняшний день имеется, кажется, лишь два списка этого значительного труда. Для нас здесь важно то, что в своих основах этот труд повторяет многие тезисы, выработанные мыслителями других цивилизаций в отношении боевых действий. Искусство управления и искусство войны, о которых рассуждает, например, Макиавелли, удивительно похожи на построения Каутильи. Да и китайские 36 стратагем также могут быть рассмотрены в контексте древнеиндийской военной мудрости. Однако сопоставление этих источников – отдельная большая тема.