СХВАТКА НА ПАМИРЕ – АПОГЕЙ РОССИЙСКО-БРИТАНСКОЙ «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»

Аннотация. В 1891–1894 годах Памирские походы русской армии закрепили южную границу Туркестана и обеспечили достижение стратегических интересов России в Центральной Азии. Определение северной границы Афганистана окончательно оформило его в качестве буферного государства. Британские политики и военные убедились, что Россия не угрожает вторжением в Индию. Последний аккорд российско-британской «холодной войны» положил начало созданию военно-политическому союзу России, Великобритании и Франции.

Ключевые слова. Империализм, сферы влияния, Россия, Китай, Великобритания, Евразия.

Введение. В последней трети XIX века Памир стал главной ареной Большой игры – стратегического противостояния России и Великобритании в Центральной Азии. Российское завоевание Бухары и Коканда стало прелюдией для выхода на Памир. Овладение этим ключевым геополитическим узлом Евразии давало России выход в Китай и Индию и угрожало жизненным интересам Великобритании. На Памире началась конкуренция России и Великобритании за раздел сфер влияния. Стабилизация ситуации и предотвращение войны в первую очередь зависели от определения границ Афганистана в качестве буферного государства. Это была сложнейшая задача. Афганистан постоянно подвергался вторжениям извне и никогда не имел определенных границ. Пуштунские кочевые племена на севере и юге всегда считали своих соседей законными целями для грабительских набегов, создавая ситуацию постоянного военного хаоса. Пуштунские кланы вели ожесточенную борьбу за власть в Кабуле и за контроль многоэтничного населения на окраинах, но сразу же объединялись против внешних врагов.

В двух войнах в 1839–1842 и в 1879–1881 годах Великобритания не сумела оккупировать Афганистан, но добилась превращения страны в свой протекторат. На юге правительство Британской Индии с помощью искусственной «линии Дюранда» разделило «полосу племен», а на севере планировало подчинить Кабулу тюрко- и ираноязычное население юго-западного Памира. Британская имперская политика в Азии всегда строилась на римском принципе «разделяй и властвуй». Для этого было необходимо тщательно изучать местные этносы и конфессии, затем их соединять или разъединять, но ни в коем случае не допускать формирования антибританских коалиций.

После завоевания Пенджаба британские разведчики сразу же начали тщательное изучение горных районов на севере. В Гималаях, на Гиндукуше и Памире было практически невозможно вести войны не только по европейским, но и по колониальным стандартам. Контроль этих труднодоступных регионов в первую очередь зависел от способности политических агентов установить союзные отношения с местными эмирами, шейхами (пирами) и старейшинами племен, от возможности получить проводников и продовольствие. Только после этого военные отряды получали возможности построить укрепленные посты и оформить сферы влияния [3, 4; 5; 6; 7].

Рекогносцировки и переговоры

Смерть афганского эмира Дост Мохаммеда-хана в 1863 году стала спусковым крючком, дестабилизировавшим ситуацию в регионе. В Афганистане началась очередная междоусобная война наследников престола. Одновременно началась дестабилизация Восточного Туркестана. В 1864 году Якуб-бек со своими приверженцами из Коканда и Андижана захватил Кашгар, а в следующем году Марал-Баши и Яркенд. В 1867 году он подчинил Хотан, Аксу, Куче и Уч-Турфан, а в 1869-м Сарыкольский горный район. К 1870 году Якуб-бек объединил под своей властью весь Синьцзян, провозгласив независимость от Цинской династии нового государства Йеттишар.

В 1870 году вице-король Индии лорд Мэйо направил в Синьцзян офицера Топографического (в действительности разведывательного) департамента Дугласа Форсайта. Он был должен собрать информацию о положении дел в Восточном Туркестане, природных условиях и экономических ресурсах, определить возможности для налаживания торговли индийскими товарами. Дружественные отношения с Якубом-беком были необходимы для блокирования российского проникновения и предотвращения появления нового плацдарма на границах Индии. В Калькутте знали о поездке в Кашгарию в 1857–1858 годах российского офицера Чохана Валиханова (Султана Вали-хана) и были встревожены нарастанием российского давления. 14 июня 1870 года Форсайт выехал из столицы Кашмира Шринагара в Леху, пересек Гималаи, а затем после посещения Яркенда и Кашгара вернулся в Индию. В 1873–1874 годах он совершил второе путешествие в Восточный Туркестан, закончив составление точной карты караванных путей и оазисов.

Не дожидаясь точной информации о положении на северных границах Индии, 27 марта 1869 года британский государственный секретарь по иностранным делам лорд Кларендон после переговоров в Лондоне с российским послом бароном Ф.И. Брунновым в депеше послу в Петербурге Генри Бьюкенену предложил начать переговоры о разделе сфер влияния в Центральной Азии. В 1870 году начались дипломатические консультации, причем на заключительном этапе в них принял участие Д. Форсайт, приехавший из Индии. Британские политики и дипломаты всегда придавали большое значение достоверной информации, полученной в полевых исследованиях, тщательно препарируя и интерпретируя эти данные в своих интересах.

Форсайт предложил определить северную границу Афганистана, как рубеж между британской и российской сферами влияния. Министр иностранных дел М.Д. Горчаков отказался включить в состав Афганистана Вахан, Шугнан и Рошан, располагавшиеся южнее Гиндукуша. Он также не согласился признать независимость Йеттишара, заявив, что Россия не будет нарушать официальные договоры с Китаем ради «удачливого инсургента». В то же время вице-королю Индии не следует опасаться российской экспансии и ущерба британским интересам в Кашгарии.

17 октября1872 года государственный секретарь в кабинете Гладстона граф Гренвилл направил послу в Петербурге лорду А. Лофтусу новые инструкции о переговорах по поводу афганской границы. Глава Форин-офиса считал, что:

1. северный предел Афганистана формирует Бадахшан и Вахан от Сарыкола и от истока Пянджа в озере Виктории (Зоркуле) на востоке до слияния Пянджа с Кокчей на западе;

2. Афганский Туркестан включает районы Кундуза, Кульма и Балха до Пянджа;

3. внутренние районы Акша, Серипуль, Майменат, Шибберджан и Андхой принадлежат независимым туркменским племенам;

4. западная граница Афганистана с персидскими провинциями Герат и Хорасан уже определена и не нуждается в дополнительном уточнении.

В своем ответе 7 декабря Горчаков изложил российскую позицию:

1. Россия признает южную границу Бухары и Коканда по Аму-Дарье (Пянджу);

2. в состоянии хаоса после смерти Дост Мохаммеда-хана Россия не может признать завоевания эмира законными афганскими территориями;

3. афганское вторжение в Бадахшан и замена Джехандара-шаха Махмудом-шахом является незаконным переворотом;

4. Вахан остается независимым от Афганистана.

Горчаков опирался на донесения генерал-губернатора Туркестана К.П. фон Кауфмана, составленные по итогам исследований К. Струве. Кауфман считал недопустимым афганское проникновение на юго-западный Памир и соприкосновение с Йеттишаром. Бадахшан и Вахан должны быть отделены от афганской провинции Кундуз. После вторжения афганских войск под командованием Афзала-хана Бадахшан был обложен данью в размере двух рупий с дома. Кроме того, афганцы захватили месторождения рубинов и ляпис-лазури. После смерти Дост Мохаммеда-хана эмир Бадахшана освободился от афганской власти и обратился за помощью к правителю Бухары Музаффару-хану, согласившись платить 15 тысяч рупий (9 тысяч рублей) в год. После завоевания Бухары и превращения в протекторат в 1864–1865 годах вассалы эмира автоматически включались в российскую сферу влияния [2; с. 130–134, 160–165].

Тем не менее, британская точка зрения возобладала. В российском министерстве признали данные Форсайта более точными, чем Струве. Эфемерная власть Шир Али-хана на юго-западном Памире превратилась в реальный сюзеренитет. 22 июля 1880 года новым эмиром Афганистана был провозглашен Абдуррахман-хан. Его агенты появились в Вахане, Шугнане и Рошане. Из Восточного Туркестана за Сарыкольский хребет начали проникать китайские разведывательные отряды. Россия проиграла первый раунд Большой игры на Памире.  

Памирские походы

Весной 1891 года генерал-губернатор Туркестана барон А.Б. Вревский совершил поездку по Ферганской долине в верховья Аму-Дарьи. Он поставил перед своими офицерами задачу установления на Памире надежного заслона против англо-афганской и китайской экспансии. Вревский знал, что британцы планировали строительство из Бадахшана через Гиндукуш дороги, пригодной для перевозки артиллерии и тяжелых грузов. По приказу Вревского полковник М.Е. Ионов начал подготовку к экспедиции на Памир. Этот энергичный и храбрый офицер, ученик и сподвижник М.Д. Скобелева получил за Туркестанские походы Георгиевский крест и пользовался заслуженной популярностью среди солдат. Он хорошо знал тяжелейшие условия Памира, все «прелести» климата, когда жара мгновенно сменялась снежными метелями, опасности горной болезни в разреженной атмосфере, сложность переходов по ледникам и по узким тропам над пропастями при постоянной опасности лавин и камнепадов. Поэтому Ионов набирал для памирских походов исключительно добровольцев-«охотников».

2 июня 1891 года из Ферганы вверх по течению Аму-Дарьи двинулись пешая охотничья команда и 34 казака. Российский отряд преодолел Алайский хребет через перевалы Тенгиз-бай и Кизыл-Арват, а затем через Гиндукуш вышел в княжество Канджут. Хан Сафдер Али прислал в лагерь послов с просьбой о приеме в российское подданство, но Ионов отказал, не имея соответствующих инструкций. Полковник получил от послов сведения о строительстве британцами дороги в Канджут из соседнего княжества Гилгит, захваченного в 1890 году. После ухода русских солдат в 1892 году англо-индийский отряд полковника Дюранда оккупировал Канджут.

Пройдя около ста верст по южному склону Гиндукуша на запад, через перевал Барогиль экспедиция Ионова вернулась на северо-западный Памир. В Вахане при появлении российского отряда афганский гарнизон крепости Сархад без боя бежал за Гиндукуш, а китайцы с соседнего поста ушли за Сарыкол. По дороге в Фергану солдаты Ионова захватили двух британских разведчиков. Капитан Иехенсбенд был выслан в Китайский Туркестан, дав письменное обязательство не возвращаться на Памир. Гражданского специалиста Дэвисона Ионов забрал с собой в Фергану для более обстоятельной беседы. В этом походе единственной потерей была смерть от горной болезни ефрейтора Лохматкина. После ухода отряда Ионова китайские посты снова появились на Памире в укреплениях Муз-Куль, Ак-Таш и Таш-Курган.

Весной 1892 года Ионов начал подготовку к новому памирскому походу. В этот раз полковник получил приказ не ограничиваться рекогносцировкой и установить постоянные посты. В экспедиции участвовали регулярные подразделения – две роты 2-го Туркестанского линейного батальона с четырьмя горными пушками, шесть охотничьих команд, три казачьи сотни, мобильный госпиталь и саперная команда с гелиографами. Топографическую съемку местности вел полковник Генерального штаба Верещагин. Перевалив Алайский хребет, российский отряд вытеснил китайские посты за Сарыкол и заложил первый Памирский (Шаджанский) пост у слияния рек Ак-Су и Ак-Байтал. Инженер штабс-капитан Серебряков организовал строительство укреплений, офицерских домов и казармы из сырцового кирпича. Капитан Скерский с полусотней казаков предпринял рейд и разрушил китайскую крепость Ак-Таш. Цинские гарнизоны без боя отступали перед русскими отрядами, но после их ухода сразу же возвращались. Поэтому эффективный контроль Памира требовал постоянного присутствия. На зиму в Шаджане остался гарнизон под командованием капитана Кузнецова с 160 солдатами и 40 казаками.

Основной отряд Ионова вышел к афганской крепости Сумэ-Таш у озера Яшиль-Куль. Полковник потребовал от капитана Гуляма Хайдера-хана уйти с Памира, но тот категорически отказался. После этого Ионов пригрозил разоружить гарнизон. Пуштун ответил, что Памир теперь – это афганская земля, а оружие живым он не отдаст. В яростной схватке казаки часть афганцев уничтожили, а остальных обезоружили. Хайдер-хан был убит. 25 августа отряд двинулся в обратную дорогу к Фергане, заложив второй Памирский пост у озера Шоркуль. После двух успешных Памирских походов Ионов был произведен в генерал-майоры.

Весной 1893 года С.П. Ванновский с 16 казаками отправился в разведку через Рошан и Дарваз в Шугнан. Партия вышла по долине Бартанга (Памирского Мургаба) к афганской крепости Кала-и-Вамар. После трех дней безрезультатных переговоров к Ванновскому подошли подкрепления с памирских постов. 30 августа произошла сильная перестрелка, но полномасштабного боя удалось избежать, т.к. афганский губернатор Баракшана прислал приказ отступить с северо-западного Памира. В Кала-и-Вамаре расположился российский гарнизон. Весной 1894 года афганские отряды снова появились в Рошане и Шугнане. По приказу Ионова 24 июля в спорную область отправились отряды Юденича и Скерского. В июле были установлены посты на реках Гунт и Шах-Дарья. Другие цепи укреплений соединили реки Ванч, Язгугам и Бартанг с Пянджем.

Русские солдаты были первыми европейцами на юго-западном Памире, и местные жители не скрывали своей радости после изгнания афганцев. Спускаясь вниз по Шах-Дарье, отряд Скерского был обстрелян афганским гарнизоном крепости Рош-Кала. 27 казаков и 12 пехотинцев противостояли 130 пешим и 28 конным противникам. Под британским покровительством афганцы сменили свои кремневые мушкеты на новейшие винтовки Снайдера, получили добротное обмундирование и снаряжение. Они не испытывали недостатка в продовольствии, т.к. беспощадно грабили окрестные кишлаки. Узнав от разведчиков, что афганцы готовят нападение на отряд Юденича на Гунте, Скерский решил атаковать неприятеля. Казаки выбили афганцев из Рош-Калы. Они отступили вниз по течению Шах-Дарьи, но 5 августа попытались выбить русских из форта. Беспорядочная атака афганцев была отбита организованными прицельными залпами. Они поняли невозможность победить противника в открытом бою и перешли к тактике постоянных изматывающих ночных обстрелов.

В это время Юденич прислал гонца с сообщением, что его отряд блокирован на Гунте, у афганцев имеются две пушки, но пока они их не используют. Оба российские отряда были предельно измотаны трудными переходами и бессонными ночами. К тому же памирцы, видя численное превосходство афганцев и не надеясь на победу русских, перестали снабжать продовольствием своих защитников. Только 6 августа на помощь пришел Ионов с 30 солдатами и 3 казаками. Афганцы отступили, и оба отряда соединились в Хороге на Пяндже. Памирские походы стали началом военной карьеры Н.Н. Юденича, будущего командующего Кавказским фронтом в Первой мировой войне и Северо-западного фронта в Гражданской войне [1, с. 345–352].

Проанализировав итоги российско-афганских военных столкновений на Памире в 1891–1894 годах, 28 марта 1895 года вице-король Элджин II направил Абдуррахману-хану письмо с предложением уступить России юго-западный Памир. Это было формальным знаком вежливости, т.к. без британской помощи афганский эмир все равно не мог оборонять захваченные территории. Он согласился, но потребовал увеличить субсидию для содержания постов на левом (южном) берегу Пянджа. Лорд Элджин II не возражал. 20 июня 1895 года из Кветты на Памир двинулась британская часть Пограничной комиссии во главе с генерал-майором М.Дж. Джерардом. В Бозай-Гумбазе их встретил капитан Катотинский с казачьим конвоем. 21 июля отряд вышел к озеру Газкуль, откуда проследовал к Зоркулю, которое после путешествия лейтенанта Джона Вуда британцы называли озером Виктории. 27 июля из административного центра Бадахшана Фейзабада приехал губернатор (сардар) Гулям Мохиуддин-хан.

20 июня сюда прибыла российская Пограничная комиссия во главе с военным губернатором Ферганской области генерал-лейтенантом Помело-Швейковским. В совместном расположении британская корректность соперничала с русским гостеприимством. 24 июля на банкете генерал Джерард предложил назвать хребет между Большим и Малым Памирами в честь императора Николая II. В качестве ответного комплимента Помело-Швейковский заявил, что теперь на российских картах, как и на британских, озеро Зоркуль будет обозначаться под именем Виктории. В июле–августе российская и британская топографо-геодезические партии занимались измерениями хребтов Малого Памира. 2 августа Джерард и Помело-Швейковский подписали предварительный протокол о демаркации границы, а 7 сентября было заключено окончательное соглашение. Гулям Мохиуддин-хан заверил текст своей подписью и печатью, хотя всячески демонстрировал свое недовольство [1, с. 386–414].

Заключение

Прокси-война 1891–1894 годов на Памире между Россией и Великобританией стала завершающим аккордом «холодной войны» двух империй. Формируя северную границу своего афганского протектората, Великобритания была вынуждена учесть стратегические интересы России. После двух тяжелых и кровопролитных войне в Афганистане командующие англо-индийской армии больше не хотели рисковать походами на север через эту суровую враждебную страну. В 1880-е годы британские инструкторы реорганизовали, обучили и вооружили армию Абдуррахмана-хана, но на Памире афганские солдаты не смогли противостоять российским противникам. В Калькутте и Лондоне поняли, что нужно отступить и вернуть России юго-западный Памир. Соглашение 7 сентября 1895 года означало разграничение российской и британской сфер влияния и предшествовало договору 1907 года о формировании Антанты.