СПАРТА: РОЖДЕНИЕ ВОЕННОЙ ЭЛИТЫ

Аннотация. Первый законодатель Спарты Ликург создал модель военной организации, обеспечивающую контроль и эксплуатацию земледельческих и ремесленных сословий Лакедемона и Мессении. Спартанская община была основана на принципах равенства, аскетизма, воинской доблести и служения коллективным целям. Спартанцы не совершили выдающих научных открытий и не создали великих произведений искусства, но подвиг дружины Леонида в Фермопилах остался вечным образцом мужества и отваги в военной истории. Спартанская модель политического устройства стала смелым экспериментом, предпринятым с целью нейтрализации внутренних конфликтов и ограничения рыночных отношений.

Введение

Афины и Спарта заложили основы двух типов политической элиты и способов организации государственных институтов. Афинская полисная демократия была непримиримым соперником спартанской сословной политии. Полулегендарный царь и гениальный законодатель Ликург предпринял смелую попытку организации взаимно уравновешивающих центров власти, двух царей, геруссии геронтов и коллегии эфоров. Спартанская военная элита ставила своей главной задачей контроль и эксплуатацию подчиненных сословий перисков и илотов. Спартанцы (спартиаты) были прекрасными воинами, но не считали необходимым занятия сельским хозяйством, ремеслом и торговлей, науками и искусствами.

Равенство прав и обязанностей, ограничение товарно-денежных отношений и частного потребления, культ воинских доблестей и беспрекословное подчинение командирам превратили Спарту в мощную военную машину, ограничив потенциал внутреннего развития. Конфликт Афин и Спарты, как альтернативных типов полисной организации стал неизбежным. Противоборство этих центров альтернативного развития стало одним из главных векторов истории античной Греции. Победителей в этой конфронтации быть не могло, но обе стороны оставили неизгладимые следы в истории античной, а затем западной цивилизации. Спартанский тип политического господства, основанного на силе, воплотился в образе «львов» Н. Макиавелли и В. Парето [1; 3; 11; 12].

Реформы Ликурга

В конце II тысячелетия до н.э. пришедшие с севера дорийцы завоевали южные области Греции на полуострове Пелопоннес – Лаконию (Лакедемон) и Мессению. Обладание железным оружием дало пришельцам абсолютное преимущество над местным населением с их бронзовыми мечами и копьями. Политическим и военным центром дорийцев стала Спарта. Подчиненные потомки ахейцев стали зависимыми сословиями перисков и илотов. Это были бесправные сословия ремесленников и земледельцев. Спартиат мог безнаказанно убить или разрушить дом периска или илота. Военное сословие завоевателей раздирали внутренние конфликты. Спарте постоянно угрожали внутренние мятежи покоренного населения и вторжения соседей из Средней и Северной Греции. Но полис постоянно сотрясали внутренние смуты и борьба честолюбцев за власть. Сохранение контроля Пелопоннеса требовало кардинальных реформ государственного устройства.

Царь и законодатель Ликург стал нравственным образцом для будущих поколений спартанцев. По преданию он был сыном царя Эвнома и потомком Геракла в двенадцатом поколении. Хронология его правления не известна, но можно утверждать, что в конце  IX – начале VIII веков до н.э. он заложил основы спартанской государственности. После смерти старшего брата Полидекта Ликург стал царем, но правил только восемь месяцев. Узнав, что вдова Полидекта беременна, Ликург объявил, что передаст будущему племяннику престол, а сам останется опекуном. Однако вдовствующая царица влюбилась в Ликурга и обратилась к повитухе за снадобьями, чтобы вытравить плод, выйти замуж и стать полноправной царицей.

Ликург ужаснулся жестокости женщины, но решил ее перехитрить. Царь убедил невестку сохранить ребенка, обещав убить младенца сразу после рождения. Посланцы царя постоянно наблюдали за будущей матерью и сразу после рождения сына доставили его во дворец к Ликургу. Царь сразу же провозгласил нового монарха, назвав его Харилаем и обезопасив таким образом его жизнь. Обманутая и оскорбленная царица через своего брата Леонида начала распускать о Ликурге порочащие слухи, обвиняя его в попытке захватить власть.

Чтобы избежать смуты, Ликург уехал на Крит, а затем в ионические города в Малую Азию. По недостоверным свидетельствам, он также побывал в Египте и в Испании, где познакомился с образцами государственного и общественного устройства. В Ионии Ликург собрал отрывки из поэм Гомера и впервые привез их в Грецию в полном виде. Когда путешественник вернулся в Спарту, оракул в Дельфах провозгласил его «любимцем богов» и «скорее богом, чем человеком». После этого молодой и слабохарактерный царь Харилай добровольно уступил власть и решил помогать Ликургу в преобразованиях. С тех пор власть в Спарте принадлежала двум царям [8, с. 92–96].

Заняв царский престол, Ликург учредил главные органы власти: герусию (совет старейшин-геронтов) и коллегию из пяти эфоров (наблюдателей). Платон считал, что герусия стала для Спарты якорем спасения, прекратив, с одной стороны смуты в борьбе за царскую власть, а с другой, сдержав наглые требования толпы, порождавшей анархию. Двадцать восемь геронтов и пять эфоров не допускали уклонения Спарты в крайности тирании и демократии. Геронты выполняли роль советников, а эфоры замещали царей, отсутствовавших во время войн. Но герусия могла легко превратиться в олигархию – власть богатых землевладельцев и торговцев.

Ликург считал, что главная причина общественных раздоров, «самая старая и опасная болезнь государственного тела» (по выражению Плутарха) – это неравенство богатых и бедных. С одной стороны, миру и спокойствию угрожали роскошь, гордость и самомнение олигархов, а с другой стороны, зависть и бунты нищих бедняков. По мнению Ликурга, «различие одного от другого должно было выражаться только в порицании за дурное и в похвале за хорошее». Только равенство в потреблении и образе жизни могло стать основой общественной добродетели. Поэтому царь разделил всю землю Лаконии на тридцать тысяч наделов для полноправных граждан – периэков, а окрестности Спарты еще на девять тысяч для самих спартиатов.

Крестьяне-илоты давали в год с одного участка семьдесят медимнов ячменя для мужчины и двенадцать медимнов для женщины, некоторое количество оливкового масла и вина, достаточное для умеренной и здоровой жизни. Плутарх писал о спартиатах: «они не имели права обедать дома, развалившись на дорогих ложах за дорогими столами, они не должны были заставлять своих отличных поваров откармливать себя в темноте, как прожорливых животных, вредя этим и душе, и телу, предаваясь всякого рода порочным наклонностями и излишествам, долгому сну, беря теплые ванны, ничего решительно не делая, нуждаясь в ежедневном уходе, словно больные» [8, с. 100–101].   

Ликург по образцу андрий, которые увидел на Крите, ввел совместные трапезы (сисситии) с простыми и одинаковыми для всех кушаньями. Каждый из пятнадцати–двадцати сисситов ежемесячно приносил один медимн ячменя, пять мин сыра, восемь хоев вина и немного денег для покупки другой провизии. Принося в жертву богам какое-либо животное, спартиат отдавал в сисситию лучшие части. Обычно старики отказывались от своей доли мяса в пользу молодых воинов. Для детей посещение общественных трапез было дополнительным способом умственного развития и нравственного воспитания. За столом они слушали разговоры старших наставников о политике и общественных делах. Юные спартанцы учились насмешкам, избегая обидных оскорблений. Понятие о чести спартанца включала умение хладнокровно относиться к шуткам и критике окружающих товарищей.

Чтобы полностью устранить общественное неравенство, Ликург заменил золотые и серебряные монеты железными. Эти деньги были настолько тяжелыми, что большие суммы приходилось перевозить на повозках. Благодаря железным деньгам в Лакедемоне исчезла преступность и судебные тяжбы. Кражи, грабежи или взяточничество стали невозможными, потому что преступники не могли скрыть свою добычу. Ликург отказался устанавливать в Спарте письменную конституцию, чтобы оставить возможность для развития. Устные законы (ретры) допускали возможность дополнений и изменений [8, с. 97–106].

Спарта – угрюмая «община равных»?

Законы Ликурга установили в Спарте (Лакедемоне и Мессении) железные порядки, определяемые принципом «побеждать и повиноваться». Дисциплинированные воины должны были выполнять свой долг и не обсуждать приказы командиров. Спартанцы принадлежали не себе, а государству. Потомки дорийцев гордо именовали себя «общиной равных», господствуя над побежденными племенами бесправных земледельцев – илотов. Власть в Спарте принадлежала двум царям, но сильно ограничивалась герусией и апеллой (народным собранием) [2; 6; 7]. Старейшины не могли быть старше шестидесяти лет, а спартиаты, участвовавшие в собраниях моложе тридцати. В отличие от афинских граждан, они не имели права участвовать в обсуждениях или вносить свои предложения, а могли только голосовать «за» или «против» [8, с. 98].   

По мнению афинян, Спарта походила на военный лагерь солдат, постоянно готовившихся к тяжелому кровопролитному сражению, в котором было мало шансов на победу. Суровая военная муштра и физические упражнения избавляла спартанцев от необходимости задумываться над мировыми проблемами. Еще более чуждыми для них были философия и искусство. Но ценой этой стабильности было однообразие в поведении, жестокость, ненависть к чужому и новому. Насмешливые афиняне замечали, что от их постоянных антагонистов услышать слово было труднее, чем от статуи, а когда спартанцы говорили, то их лаконичная речь сильно напоминала военные команды [4, с. 332; 9, с. 121–124].  

В эпоху расцвета Спарты и мужественного сопротивления персидским вторжениям в V веке в полисе насчитывалось около восьми тысяч спартиатов. Законы Ликурга запрещали свободным гражданам заниматься торговлей, ремеслом и сельским хозяйствам. Поэтому единственной профессией спартиатов была военная служба. Спартиаты были обязаны совершенствовать свои воинские искусства и служить полису, но не заниматься какой-либо частной ради частной выгоды. На одной из Олимпиад спартанцу предложили большие деньги за поражение в состязаниях по борьбе. Он отказался и в трудном поединке повалил своего соперника. Когда искусители спросили, чего он добился своей победой, спартанец ответил, что в следующей войне он пойдет вместе с царем впереди других воинов [8, с. 99–100, 115].  

Законы Ликурга запрещали гражданам не только обогащаться, но и развивать ремесла. В других полисах торговцы отказывались продавать свои товары за железные деньги и только смеялись над примитивными и невежественными спартанцами. В Спарту прекратился ввоз украшений, благовоний, дорогих тканей и других предметов роскоши. В Лакедемон не приезжали ни ювелиры, ни ткачи, ни хозяева гетер, т.к. не могли ничего заработать. Но в Спарте не было и сопутствующих пороков. Когда иностранец спросил спартанца Герада, какое наказание полагается за прелюбодеяние, тот ответил, что ему придется отдать в виде штрафа быка, способного напиться с вершины горы Тайгета в реке Эвроте. Иностранец возразил, что таких огромных быков не существует. Герад засмеялся и ответил, что точно также не существует и прелюбодеяний в Спарте.

Крыши в домах спартиатов должны быть изготовлены одним топором, а двери пилой. В таких простых хижинах нелепыми выглядели кровати из драгоценных пород древесины, пурпурные ковры и мягкие покрывала. Спартанская пословица утверждала, что «бог богатства слеп, лежит без жизни и движения». Но спартанская мебель, посуда и другая домашняя утварь считалась в Греции самой лучшей, удобной и практичной. Фиванский полководец и глава Беотийского союза Эпаминонд, разгромивший спартанцев в сражении у Левктр 5 августа 371 года до н.э., сидя за спартанским столом на спартанском стуле, заметил, что в такой обстановке никому не придет в голову мысль об измене [8, с. 101–105].

Спартанское воспитание было исключительно мужским и построено на ницшеанском правиле «живи в опасности». После семи лет дети отправлялись из семей в специальные школы. Спартанки не были домашними затворницами, а вместе со своими мужьями и братьями занимались физическими и военными упражнениями. Ксенофонт в «Лакедемонской политии» писал: «исходя из той мысли, что приличное платье могут изготовить и рабыни, а для свободных женщин важнее всего дети, [Ликург] постановил, чтобы женский пол занимался развитием тела ничуть не меньше мужского». Девушки вместе с юношами бегали, прыгали, боролись, метали копья и диски. Их похвалы лучшим и насмешки над худшими были лучшими побуждениями для спартанцев во время состязаний. Спартанцы были немногословными, но далеко не всегда угрюмыми и мрачными. И девушкам, и юношам был открыт путь к общественному признанию, доблести и почету. Когда иностранка заметила Горго, жене царя Леонида, погибшего в Фермопилах в 480 году до н.э., что «одни, вы, спартанки делаете, что хотите, со своими мужьями», царица ответила: «но ведь одни мы и рожаем мужей».

Для будущих воинов было важным не только сила, выносливость, искусство в обращении с оружием, но также физическая закалка и способность терпеть боль. Матери не пеленали младенцев, чтобы они приучались к свободе движений. Маленькие мальчики не должны были быть капризными и разборчивыми в пище. Поэтому в других греческих городах спартанки считались лучшими кормилицами и нянями. Их воспитанники не боялись оставаться дома в одиночестве или спать в темных комнатах, не знали теплых ванн и умащения благовониями.

Спартанцы учились чтению и письму, но их воспитание в первую очередь было направлено на развитие силы и выносливости, требовало беспрекословного подчинения старшим и умения побеждать любых противников. Во время обучения подростков в отрядах-агелах трудности и опасности были реальными. Ученики отправлялись в сады или на поля, чтобы воровать плоды или еду. Они учились скрытности, хитрости и осторожности,  но если могли, нападали на спавших или рассеянных сторожей. Попадавшихся воров беспощадно избивали плетьми и заставляли голодать.

Аристотель отмечал в «Политике»: «лакедемоняне постоянными тяжелыми упражнениями делают детей звероподобными, как будто это более всего полезно для развития мужества» [«Политика», 1338b]. Но Стагирит преуменьшал уровень развития спартанской молодежи. Суровое воспитание предполагало не только воинские доблести, но и общественные добродетели. Юные спартиаты были обязаны ходить по ночам без факелов или светильников, чтобы воспитывать бесстрашие и легко ориентироваться в темноте. Молодые спартанцы были обязаны «почитать и слушаться не только собственных отцов, но заботиться и о всех пожилых людях, при встречах уступать им дорогу, вставать, освобождая место, а также не поднимать шума в их присутствии» [8, с. 108–109].   

Спартанская военная элита создала армию для боя, а не для парада. Подчиненные сословия перисков и илотов могли в любой момент взбунтоваться. Внешних врагов у Спарты тоже было немало. Поэтому спартиаты находились в постоянной боевой готовности, и в отличие от гомеровских героев, не обращали внимания на внешнюю красоту. Спартиаты ходили весь год в одном хитоне, зимой дополняя его плащом, и часто без обуви, закаляя ноги хождением по камням и колючкам.

Профессиональные воины заботились не о красоте, а физической силе и ловкости. Воинское искусство развивалось не только на полигонах, но также на охоте и при уничтожении илотов, заподозренных в мятежных настроениях. Главными достоинствами мужчины считались воинские навыки, храбрость, дисциплинированность, быстрое принятие решений, беспрекословное выполнение приказов, умение терпеть боль и пренебрежение к смерти. Умерших родственников разрешалось оплакивать только одиннадцать дней. Спартанец оставался верным заветам Ликурга с рождения и до смерти [5, с. 63–67].  

Заключение

Благодаря реформам Ликурга, в Спарте появилось государство, основанное на власти военного сословия. Великий законодатель уравновесил власть царей, геронтов и эфоров и ограничил товарно-денежные отношения, чтобы устранить причины внутренних смут и раздоров. Спартанские ценности социального равенства, жесткого отбора лучших, сурового воспитания молодежи, умеренного потребления и самодисциплины стали основой военной элиты. В Лакедемоне не появилось великих мыслителей, но афиняне Платон, Ксенофонт и Аристотель оставили мастерские описания достоинств и недостатков этого полиса.

Смелый эксперимент Ликурга дал неоднозначные результаты. Спарта противопоставила Афинам, как своему главному антагонисту культ физической силы, гражданской добродетели и военную дисциплину. Простой, но удобный быт, практичность и пренебрежение к роскоши, отсутствие пороков производили на иностранцев огромное впечатление. Спарта не была «угрюмой общиной равных», открывая лучшим гражданам путь к власти, допуская дискуссии геронтов в герусии, но ограничивая праздные развлечения. Противоборство Афин, Фив и Спарты стало главной движущей силой диалектического развития Эллады. Но военная сила не могла быть единственной основой политической власти. В 360-х гг. до н.э. Спарта подчинилась Беотийскому союзу. Фивы стали новым антагонистом в противоборстве с Афинским морским союзом. Исчерпав потенциал своего развития, античные полисы уступили первенство державе Александра Македонского, а затем Римской империи.