СТАРООБРЯДЦЫ-ПРОМЫШЛЕННИКИ В РОССИИ

Аннотация. Общинная солидарность и трудовая этика старообрядцев стали важными факторами динамичного развития капиталистических отношений. В XIX веке торгово-ремесленные слободы духоборцев и молокан быстро превращались в очаги экономического развития в центральных губерниях и на периферии Российской империи. Капиталисты-старообрядцы успешно занимали свободную нишу розничной торговли и легкой промышленности, создавая новые фабрики и банки, развивая потребительский рынок и общественные институты.

Ключевые слова. Раскол, духоборцы, промышленный капитализм, П.П. Рябушинский.

Введение.

В XIX веке старообрядцы выдвинулись на лидирующие позиции в зарождающейся российской индустрии, финансовом и страховом капитале. Взаимодействие и соперничество различных течений (толков) староверов создавало ситуацию естественного отбора самого лучшего и конкурентоспособного. Аскетичная трудовая этика, всеобщая образованность, солидарность и взаимопомощь помогали преуспевать в создании новых предприятий. Динамичный поиск новых моделей развития в старообрядческих общинах резко контрастировал с застоем в государстве и церкви. Российское самодержавие всегда ориентировалось на военно-политические цели, и в первую очередь вкладывало средства в развитие тяжелой промышленности, обеспечивавшую обороноспособность империи. Синод жестко контролировал церковную иерархию духовенства и не позволял никаких вольностей в теории и практике. Поэтому частный капитал легко занял свою нишу в производстве товаров повседневного спроса, став ведущей силой в развитии общественного потребления.  

В начале XX века между государством и промышленной буржуазией закономерным образом возник конфликт интересов. И светские предприниматели, получившие образование в Европе, и религиозные старообрядцы, помнившие кровавую историю Раскола, стремились к политическому представительству, созданию парламента, к гражданским свободам и развитию образования. Неспособность и нежелание царизма найти взаимопонимание с новыми общественными силами стали одними из главных причин его краха в революциях 1905–1917 годов. Семья Рябушинских, как один из образцов развития старообрядческой буржуазии, активно участвовала в либеральном движении и до последнего момента стремилась предотвратить кровопролитие.

Государство и старообрядцы.

Александр I в своем указе 21 февраля 1803 года определил отношение к старообрядцам в духе веротерпимости европейского Просвещения XVIII века, но с соблюдением российских государственных интересов: «не делая насилия совести и не входя в розыскание внутреннего исповедания веры, не допускать однако ж внешних оказательств отступления от церкви и строго воспрещать в сем соблазны, не в виде ересей, а но как нарушение общего благочиния и порядка».

Император постоянно колебался в отношении к приверженцам старой веры, как и во всей своей внутренней и внешней политике. В 1803 году в официальных документах снова появилось определение «раскольники», обидное для старообрядцев. В конце правления Александра нарастали консервативные тенденции, и ужесточалось отношение к старообрядцам. В 1824 году за вторичное уклонение из православной церкви в Раскол мужчин начали забирать в рекруты, а женщин ссылать в Сибирь. В 1825 году под председательством министра внутренних дел А.А. Аракчеева был учрежден секретный комитет по делам раскольников.

Николай I еще более усилил давление на староверов. Сразу после его вступления на престол в 1826 году с их церквей и молитвенных зданий были сняты характерные восьмиконечные кресты, не дозволялись ремонт старых и строительство новых храмов. В 1827 году священникам-старообрядцам было запрещено переезжать в другие приходы. Чтобы не лишать свою паству заботы, они отправлялись в другие уезды с подложными паспортами или прятались в повозках под товарами, совершали тайные требы по ночам. При обнаружении «преступников» их арестовывали и отправляли в тюрьмы.

В 1835 году в циркуляре МВД были выделены особо вредные еретические беспоповские течения:

а) духоборцы и молокане – «разрушительные секты»;

б) скопцы и хлыстовцы –  «богохульные ереси»;

в) иконоборцы;

г) иудействующие, т.е. использующие в доктрине и ритуалах элементы иудаизма;

д) все те, кто отвергал церковные таинства и не упоминал в молитвах Государя.

Поповские секты считались менее вредными и квалифицировались не как еретики, а как раскольники.

17 апреля 1855 года Александр II ликвидировал секретный комитет, который руководил полицейским надзором за раскольниками, но сохранил правила об ограничении в правах, утвержденные Николаем I 10 июня 1853 года. 3 мая 1883 года Александр III подписал закон, разрешавший на общих основаниях выдачу паспортов всем раскольникам кроме скопцов. Старообрядцы получили свободу заниматься ремесленными промыслами и торговлей, занимать общественные должности и совершать богослужения по старым обрядам, но без публичных «оказательств», т.е. без крестных ходов и колокольного звона. Это позволило торговой и промышленной старообрядческой буржуазии в полной мере использовать достижения Великих реформ и включиться в индустриализацию российской экономики [1, с. 447–451].

Духоборцы и молокане.

В последней четверти XVIII века в Екатеринославской губернии в селе Никольском появилось течение «духовных христиан», а в Тамбовской губернии – молокан. Эти старообрядческие толки стали самыми яркими образцами раннебуржуазного мировоззрения, а их представители открыто выражали свою оппозицию к государству и Русской православной церкви. «Духовные христиане» (духоборцы или духоборы) в большинстве были черноморскими казаками, потерявшими землю в кубанских степях после раздач дворянам-помещикам. Тамбовские молокане происходили из малоземельного крестьянства и бедного городского мещанства. Их название объясняется по-разному. Одни исследователи полагают, что эта секта староверов допускала употребление в пост молока, другие, что одно из первых поседений возникло на реке Молочной, а третьи, потому что они свое учение назвали «духовным молоком».

  Первый руководитель «духовных христиан» Силуан Колесников отказался от экстатических радений хлыстов, крайне раздражавших православное духовенство и государственную бюрократию. Скупщик шерсти из тамбовских однодворцев Илларион Побирохин организовывал новые общины, как «тело Христово», не слишком отличавшееся от окружающей общественной среды. В 1780-е годы за проповедь нового мессии и 12 апостолов в Тамбове он был арестован и сослан в Сибирь. Преемником Побирохина стал отставной капрал Савелий Капустин. В 1790 году он установил связь с екатеринославскими духоборцами. Капустин хорошо знал Библию, умел вести религиозные диспуты и поставил своей задачей устранить из духоборчества эсхатологические мессианские мотивы. Государство искало пути примирения с раскольниками, но и они хотели налаживать мирную жизнь. Самосожжения и эмиграция в чужие страны мало кого привлекали.

В 1791 году по приказу губернатора в Екатеринославе были произведены массовые аресты духоборцев. В свое оправдание они представили «Духоборческое исповедание», в котором изложили основы своей доктрины. Духоборцы были очень похожи на английских диггеров и левеллеров XVII века – радикально-демократического крыла протестантизма. Анонимный автор «Духоборческого исповедания», екатеринославский арестант хорошо знал Писание и умело использовал библейские аллегории для обоснования своих убеждений.

Бог заповедал всем людям трудиться, чтобы иметь пропитание. Но после дьявольского искушения и первородного греха род человеческий раскололся на племя Авеля (трудящихся праведников) и племя Каина (праздных грешников). Потомкам Авеля «на земле тесно жить и охульно слыть», зато приверженцы Каина возлюбили печать антихриста и им «на свете пространно жить и похвально слыть». Сыны Каина заражены корнем всех грехов – «сребролюбием», стали богатыми «попами, дьяками, князьями, неправедными судьями», и превратили сынов Авеля в «бедных сирот». Сыны Каина, потомки фарисеев – архиереи извратили учение Христа, создали «рукотворные церкви», где берут мзду за обряды [3, с. 300–307].

После указа Александра I в 1803 году репрессии против духоборцев и молокан прекратились, ссыльные были амнистированы и вернулись из Сибири в Центральную Россию. Они получили для поселения свободные земли на реке Молочной в Мелитопольском уезде Харьковской губернии и были освобождены на пять лет от податей. В новом поселении собралось около восьмисот человек, а в 1827 году в девяти слободах жили уже четыре тысячи «духовных христиан». Савелий Капустин создал общую денежную кассу, стадо скота и хлебный магазин. Он управлял этими средствами, как доверенное лицо в общих интересах. Все члены общины получали продовольственные пайки и были избавлены от угрозы голода и нищеты. Самые умелые и предприимчивые духоборцы получали общественные средства в качестве капитала для создания торговых и промышленных предприятий, а затем возвращали полученные прибыли в общую кассу.

Капустин проповедовал мораль разумного воздержания и трудолюбия: «будь благоразумен; не все, что видишь, желай, не все, что можешь, делай, но только то, что должно. Будь воздержан, без алкания (голода – авт.)  пищи не употребляй, без жажды не пей, тем более пьянства, яко ада, убегай. Будь кроток, не продерзлив, более молчалив, чем говорлив… Ничего чужого не желай, кольми паче не кради, а в чем имеешь нужду, сыскивай трудом. Что взаймы взял, отдай, что обещал, исполни, будь к трудам охотлив, оставляй праздность ленивым. Также будь к вышнему послушен, с равными обходителен; никому не завидуй, доброжелательствуй всем».

Духоборцы разорвали все связи с «сынами Каина» в государстве и церкви, не обращались в правительственные учреждения и суды, отказывались отдавать молодежь в рекруты. Трудолюбие и взаимопомощь духоборцев позволили им быстро достичь процветания. Они заимствовали у соседей – немецких колонистов-меннонитов эффективные сельскохозяйственные технологии, развели большие конские табуны и овечьи отары, устроили в слободах сукновальни и ткацкие полотняные мастерские. В 1818 году во время путешествия Александра I в Крым старообрядцы устроили ему в Молочных Водах роскошный прием, расходы на который быстро окупились сокращением административных притеснений. Но в 1841 году после усиления правительственных репрессий большая часть духоборцев была вынуждена переселиться в Ахалцыхский округ в Закавказье. Новое поселение на каменистых горных землях получило «говорящее» название Горькое. В обмен на защиту от воинственных горцев духоборцы согласились платить налоги и нести рекрутскую повинность, а в Восточной (Крымской) войне помогали российским войскам [3, с. 310–313].

Старообрядцы и либералы.

Главными центрами развития старообрядческого промышленного капитализма стали Рогожская и Таганская слободы в Москве. В 1810–1820-е годы поповцы основали первые ткацкие фабрики в Гуслицкой волости Богородского уезда. Крестьяне уходили на заработки к предпринимателям-старообрядцам и быстро выходили из-под влияния православного духовенства. У них появлялись весомые материальные стимулы. Капиталисты давали единоверцам беспроцентные ссуды для выкупа из крепостной зависимости и покупали рекрутские квитанции, освобождавшие от военной службы.

Другим экономическим центром российского старообрядчества стал Урал. 150-тысячная община в Екатеринбурге и других городах контролировала все частные заводы в первом очаге возникновения российской тяжелой индустрии. В уральские общины приезжали священники из монастырей с Большого Иргиза в Саратовском Поволжье, что косвенным образом связывало их с московскими единоверцами. Глава Преображенской общины в Москве Ефим Федорович Гучков (дед октябриста А.И. Гучкова) в середине XIX века контролировал поповские (федосеевские) общины в 26 губерниях. Они располагались на Волге от Ярославля до Астрахани, на Оке до Коломны и Серпухова, на Западной Двине до Витебска и Риги и в Западной Сибири до Тюмени. В Москве федосеевская молельня были на ткацкой фабрике Ф.А. Гучкова и на Трехгорной мануфактуре Прохорова. В 1917 году в России староверы составляли 60–75 % предпринимателей в различных отраслях промышленности [3, с. 319–323].

Одной из вершин экономического развития российского старообрядчества стала семья Рябушинских. Основателем династии был Михаил Яковлевич Рябушинский (1787–1858), принадлежавший к поповцам белокриницкой иерархии. Семейное паевое товарищество Рябушинских началось с создания ткацкой фабрики в селе Заворово Вышневолоцкого уезда Тверской губернии. Павел был старшим из восьми детей фабриканта и банкира Павла Михайловича и представителем третьего поколения династии. Он родился в Москве 17 июня 1871 года, в 1891 году окончил Московскую практическую академию практических наук, а в 1900 году возглавил семейное предприятие – «Товарищество мануфактур П.М. Рябушинского с сыновьями». В 1902 году П.П. Рябушинский стал председателем правления банкирского дома «Братья Рябушинские», в 1906-м – председателем Совета Российского взаимного страхового союза и Московского купеческого общества взаимного кредита [2; 4; 5].

В 1905 году в начале первой русской революции П.П. Рябушинский, А.И. Коновалов, С.И. Четвериков, С.Н. Третьяков и П.А. Бурышкин выступили за развитие представительских институтов и за скорейшее преобразование абсолютной монархии в конституционную. В ноябре 1905 года Рябушинский вступил в «Союз 17 октября», заняв место на право-консервативном крыле российской политики. Уже в октябре 1906 года он вышел из октябристов в знак протеста против одобрения лидером партии А.И. Гучковым введения правительством П.А. Столыпина военно-полевых судов и начала жестких репрессий против революционеров.

Павел Рябушинский оставался одним из видных лидеров старообрядческой общины. В январе 1906 года он выполнял обязанности товарища (заместителя) председателя съезда старообрядцев в Нижнем Новгороде. Во время революции Рябушинский финансировал издание «Народной газеты» с приложением «Голос старообрядца», а в 1908–1917 годах – журнала «Церковь». В мае 1912 года на V съезде промышленности и торговли делегаты встречали его словами «купец идет», отмечая экономическое, политическое и общественное влияние. Рябушинский последовательно отстаивал введение в России гражданских прав, всеобщего бесплатного образования, свободы вероисповедания, отмену сословных привилегий, и в первую очередь, помещичьего землевладения [7, с. 53–55].

Во время Первой мировой войны Павел Рябушинский продолжил совмещение предпринимательской и политической деятельности. В июне 1915 году он занял пост председателя Московского военно-промышленного комитета и одновременно – Московского биржевого комитета. В сентябре этого года Рябушинский был избран в состав Государственного совета. В этот период российская буржуазия активно организовывалась, налаживала военное производство и искала пути влияния на самодержавие. В обществе росло понимание того, что Николай II втянул Россию в истребительную и разорительную войну на истощение с сомнительными выигрышами даже в случае ее победного окончания. Перегретый пар народного негодования угрожал разорвать котел царского авторитаризма.

В политическом мировоззрении Рябушинского его унаследованная от предков-староверов ненависть к «никонианской» монархии причудливо преломилась в современный либерализм. На одном из заседаний Госсовета Рябушинский заявил: «мы ждем в настоящем не охраны власти, а возможности охраны России от существующей власти, чтобы этим предохранить Россию от государственного уничтожения… все наболело, наша власть потеряла Бога, долг, правду. Россия мучается… она просит хлеба, а ей дают камень».

Зимой 1916–1917 годов он принял активное участие в организации Всероссийского союза торговли и промышленности. В марте 1917 года на I съезде этого союза российские предприниматели приветствовали свержение самодержавия и начали подготовку к выборам Учредительного собрания. В августе на II съезде союза Рябушинский предупреждал об опасности анархии Советов для воюющей страны, угрожавшей крахом экономики и установлением диктатуры. Он заявил, что «нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло лже-друзей народа» [7, с. 55–58].

Как известно, Временное правительство российских либералов не смогло удержать власть, и в октябре 1917 года было свергнуто партией большевиков. Вековая народная ненависть к эксплуататорам-дворянам распространилась на буржуазию, угрожавшей бунтарям «костлявой рукой голода». Рябушинский уехал из Петербурга в Киев, где принял участие в работе Союза государственного объединения России, а после победы Советской власти на Украине эмигрировал во Францию. В истории российского старообрядчества начинался новый этап. 

Выводы.

В XIX веке российское государство было вынуждено искать примирения с старообрядческими общинами. Индустриализация требовала предприимчивых капиталистов, дисциплинированных и умелых рабочих, а колонизация имперских окраин – трудолюбивых крестьян. При всех колебаниях государственной политики в отношении раскольников, выделении «богохульников» и «еретиков», репрессии постепенно прекращались, дискриминация смягчалась. Выходя из-под административного давления, старообрядческие общины быстро богатели. Этика аскетизма, трудолюбия и солидарности становилась эффективным инструментом развития торгового, мануфактурного и промышленного капитализма. Духоборцы и молокане стали наиболее яркими примерами экономических успехов староверов. Рогожская и Таганская слободы в Москве сыграли важнейшую роль в индустриализации центральных российских губерний.

Старообрядческая буржуазия закономерным образом вошла в либеральное движение. Родовая память о многочисленных жертвах в противоборстве с авторитарной монархией заставляла бороться за институциональные и правовые гарантии безопасности личности и собственности, за политические свободы и гражданские права. Павел Рябушинский стал одним из видных представителей партии октябристов, а затем ощутимо сдвинулся к центристам. Либералы-староверы последовательно противостояли государственному диктату и революционному террору, но не смогли предотвратить кровопролитие 1917–1920 годов.