Трансгуманизм как современная мифология (Часть 1)

В статье рассматриваются ключевые идеи трансгуманизма. Обосновывается вывод, что трансгуманизм – это современная форма мифологии.

В первой части статьи анализируются фундаментальные для трансгуманизма мифы о всемогуществе науки и человеке-творце, а также социокультурные основания идеи бессмертия человека через его киборгизацию.

Ключевые слова: бессмертие, киборг, миф, наука, творчество, трансгуманизм.

 «Логика мифа – это логика желания,

для которой нет ничего невозможного»

(Я. М. Голосовкер)

Введение

Идеи трансгуманизма уже не первый год находятся в тренде современного обществознания. Это антропологический проект, который предлагает нам современная западная культура и который наша отечественная культура тоже вот уже лет тридцать пытается примерить на себя.

Данный проект предполагает, что человеческое тело устарело и может быть усовершенствовано в соответствии с вызовами информационного общества, что уже в скором будущем человечество с помощью науки и техники будет избавлено от страданий, болезней, старения и даже смерти [10]. Этот «дивный новый мир» будет управляться искусственным интеллектом и населяться «генетически отредактированными и улучшенными» людьми.

В философской литературе мы найдем как восторженное принятие данного проекта (например, [4]), так и не менее ожесточенную критику (например, [5]). При этом основная масса статей и книг оставляет очень странное впечатление. Их авторы с удручающей серьёзностью обсуждают манифесты трансгуманизма, образ «нового мира», который он нам рисует, ужасаясь или восхищаясь этим образом, но почему-то забывая поставить предельно простой вопрос: насколько этот новый мир осуществим в реальности? Насколько он возможен? Возможен не на страницах фантастических книг, не в кино- и телесериалах о киборгах, порабощающих человечество или, наоборот, спасающих его, не на экранах мониторов с компьютерными играми, а именно в реальности?

Похоже на то, что пишущие о трансгуманизме (как его сторонники, так его критики) довольно часто находятся в плену одного фундаментального мифа, порождённого нашей техногенной цивилизацией: мифа о всесилии науки и техники, мифа о бесконечных возможностях научно-технического прогресса. К счастью, находятся все же здравомыслящие люди, которые видят эту мистификацию: «Все это могло бы напоминать современную фантастику, воплощенную в компьютерных играх, но глубинная архетипическая основа этих идей и представлений по своей сути мифологична. Здесь воедино сплавляются несколько мифологем, таких как «путь героя», «деус экс машина», «демиурга» как творца новой реальности и т. п.» [3, с. 89-90].

В данной статье будет сделана попытка детально рассмотреть ключевые мифы этого современного мировоззрения, обосновав точку зрения, что в основе трансгуманизма, как, впрочем, и вытекающего из него постгуманизма, лежит вовсе не наука, а миф о науке. Лежит вполне узнаваемая мифологическая картина мира и мифологическое мышление. Это мировоззрение всячески поддерживается современной неолиберальной идеологией, образами массовой культуры и апеллирует к архаическим глубинам нашего обыденного сознания. Идеология, массовое и обыденное сознание – это и есть современные формы мифа (см. об этом подробней в нашей статье [7]).

Под мифом мы будем понимать форму мировоззрения, основанную на чувственно-интуитивном восприятии мира, воспринимаемым в виде одушевлённых вещей и персонифицированных существ. Мифологическое мышление мы будем понимать как мышление образное, синкретичное, нерефлексивное и трансдуктивное.

Миф о человеке-творце

В основе трансгуманизма лежит миф о человеке-творце: творце окружающего мира и самого себя, в том числе преобразователя своего тела. Это миф о человеке, который может совершенствоваться до бесконечности. Истоки этой идеи вполне почтенны и органичны для нашей и западноевропейской культуры: они восходят к Нагорной проповеди Иисуса Христа, призывающей стать совершенными, «как совершен Отец наш небесный». Христианство – это почва, на которой выросло много продуктивных идей и разных философских систем. К сожалению, этой почвой питается и сорняк трансгуманизма.

Начинался он как гуманизм: в знаменитой «Речи о достоинстве человека» итальянского философа эпохи Ренессанса Джованни Пико делла Мирандолы говорится о том, что человек может создать из себя всё что угодно. Однако основой это способности является богоподобие человека. Бог-творец дал человеку свободу воли и возможность творить, чтобы он смог придать себе законченный образ.

Однако по мере десакрализации Западноевропейской культуры, человек забыл про «Отца небесного» и стал мнить себя единственным творцом во вселенной. При этом творчество понимается именно так, как его понимало христианство – как создание чего-то нового, доселе не бывшего. Именно так творил Бог-создатель. Теперь творцом мыслится человек, творящий свое будущее и себя будущего. Но может ли человек сотворить нечто более совершенное, чем есть он сам, опираясь только на себя же самого? Знаменитый барон Мюнхгаузен рассказывал, что смог однажды вытащить самого себя из болота за волосы, ни на что не опираясь. Реальному же человеку по законам физики и метафизики нужна некая точка опоры.

Если обратиться к древнегреческой концепции творчества, то она говорит о том, что для человека возможно не создание нового, а лишь подражание («мимезис») тому, что в этом мире уже есть. Создать что-то принципиально новое, доселе не бывшее, просто невозможно. Первая теория технического творчества, которая была создана Аристотелем, рассматривает технику как результат «органопроекции»: все технические приспособления, которые может создать человек, есть лишь воспроизведение органов человеческого тела или органов других существ. Не более того. Но даже в этом случае античная мифология говорит о Музах, которые помогают творцу, а античная эстетика о состоянии «экстаза», в котором творец контактирует с божественным миром.

Миф о всемогуществе науки

Миф о человеке-творце поддерживается мифом о бесконечных возможностях и всемогуществе науки. Да, с человеком нет Бога-творца, но с ним есть его наука, то есть всемогущий разум.

Конечно, наука может многое. Особенно с помощью техники, с которой она объединила свои усилия в Новое время, а в середине XX века этот мощный союз привел к НТР. Но значит ли это, что наука может всё: например, сделать человека телесно бессмертным или создать живое из неживого? А ведь именно это обещает трансгуманизм. Да, бессмертие обещала человеку религия, но лишь бессмертие души и, возможно, еще того астрального тела, которое будет дано человеку в конце времен. Да, создать гомункулуса обещала еще средневековая Алхимия, но и современная наука не может пройти принципиальную грань между неживым и живым. Да, она может создать телесный клон (хотя это тоже не бесспорная среди ученых истина), но она не может создать духовного двойника. Не может создать личность. Не может дать человеку телесного бессмертия, а только долголетие.

При этом трансгуманизм заявляет о своем сугубо научном характере, хотя его утверждения всего лишь выдают желаемое за действительное. Мистификация не в последнюю очередь основана на подмене понятий: трансгуманизм говорит об «искусственном интеллекте», хотя на самом деле речь идет об автоматизации некоторых когнитивных функций, а не о мышлении как таковом. О «нейронных сетях», где нет никаких реальных нейронов, а только большие прямоугольные матрицы чисел [9]. О «смене пола», хотя речь идет не об изменении хромосомного набора, а всего лишь о вторичных половых признаках. От того, что автолюбитель называет свою машину женским именем, она не перестанет быть железкой, то есть неживым предметом. Так и здесь: отождествление внешнего образа и сущности, вводящее в заблуждение наивных и недалеких. Неразличение оригинала и копии, вещи и образа, части и целого, одушевление неодушевленного, образность, нерефлексивность – это все черты мифологического мышления. (См. подробней эти характеристики мифа в нашей статье [6].) Однако массовое сознание, в силу своей собственной специфики, как правило, не замечает этой подмены понятий. Оно нечувствительно к различиям между наукой и паранаукой. Поэтому на уровне науч.попа, на котором трансгуманизм и существует по преимуществу, мы имеем не науку, а миф о науке.

Трансгуманизм соглашается, что время жизни человека на земле ограничено, но из человека можно сделать принципиально новое существо – киборга. Сделать, разумеется, с помощью новейших достижений науки и техники, в том числе – биохакинга. Зачем это нужно? Почему такая странная идея овладела целой цивилизацией – прежде чем рассмотреть мифы о киборгах, давайте попытаемся понять истоки этой потребности – стать телесно бессмертным существом.

Киборгизация человека: победа над смертью или победа смерти?

Глубинные истоки идеи необходимости «работать над телом» находятся в христианстве, точнее – в католической интерпретации истории грехопадения первых людей. В отличие от православия, считающего, что бог создал человека совершенным как по духу, так и по телу, западная цивилизация восприняла идею католицизма о телесном несовершенстве человека.

После десакрализации западной культуры идея необходимости совершенствования тела получила новое основание в этике гедонизма: стремясь к наслаждению как высшей цели и смыслу жизни, гедонист хочет максимально избежать страдания и максимально продлить удовольствия, то есть жизнь.

В конце концов, гедонистическая установка выливается в появлении в западной культуре нового фундаментального запрета – запрета на смерть. Эту особенность современной культуры отметил, в частности, социолог Ж. Бодрийяр [2]. О том же писал историк Ф. Арьес, сравнивая отношение к смерти средневекового и современного человека [1]. Смерть стала чрезвычайным происшествием, а не естественным завершением прожитой жизни. Современный человек забыл обряды подготовки к смерти, у него нет культуры умирания как таковой. Смерть убрана в больницы, в хосписы, а там – в отдельные палаты для умирающих. Окончание жизни большинства наших современников происходит не дома, в кругу семьи, как раньше, но в казенном учреждении, среди чужих людей и при минимуме свидетелей. Неприличным стал даже траур, кладбища уступают под натиском урбанизации урнам с пеплом: свидетельства смерти минимизируются.

При этом полностью вышла из зоны умолчания тема секса, которую современная цивилизация стала нещадно эксплуатировать. В контексте развития гедонизма это было, конечно, предсказуемо.

С учетом этого, применительно к современной культуре корректней говорить все же не о бессмертии, а о выживании: понятие «бессмертие» в традиционном и религиозном дискурсе предполагало наличие смерти, принятие смерти, прохождение через смерть (например, в обряде инициации) и переход в иные формы существования. Современный человек хочет зафиксироваться максимально долго в некой точке, далекой от смерти: лучше в молодости. Он хочет выжить, несмотря на законы природы. Однако для этого ему придется, по-видимому, трансформироваться из человека в некое новое существо: например, в киборга. Другими словами, все же умереть в качестве человека.

По большому счету, многие из нас уже стали в какой-то мере киборгами: у кого механический клапан в сердце, у кого вживленные штифты, держащие искусственные зубы или поломанные кости. Кто-то уже меняет по своему усмотрению форму носа, объем груди и длину ног. Мы становимся все более искусственными. Да и образ жизни у нас все более какой-то механический: то ли живем, то ли уже давно только функционируем…

О парадоксальном ускользании жизни при усилении попыток устранить из жизни все страдания и даже смерть уже не раз писали мыслители ХХ века. Как пишет тот же Бодрийяр, когда смерти нет нигде, это означает, что она везде. «Наша культура может быть понята как усилие отделить жизнь от смерти». Меры безопасности и гигиены предпринимаются цивилизацией в колоссальных масштабах, но парадоксальная логика безопасности такова, что она оказывается «предупреждением смерти ценой непрерывного самоомертвления… Наша навязчивая тяга к безопасности может рассматриваться как грандиозная коллективная аскеза, предвосхищением смерти еще при жизни» [2, с. 313]. Борьба со смертью, таким образом, оборачивается обеднением жизни. Когда смерть «упорно смывают и стирают, то она, бывает, распространяется на все в жизни. Наша культура сплошь гигиенична – она стремиться очистить жизнь от смерти» [2, с. 313]. Борьба со смертью оборачивается отрицанием жизни, ее буйства, ее полноты, ее непредсказуемости: безопасность и свобода часто исключают друг друга. Традиционный человек хорошо чувствовал эту диалектику жизни и смерти: нельзя вычесть смерть, не вычитая и жизни. Все живое меняется, развивается. Конец любого развития – отрицание предыдущего этапа. Следовательно, принимая жизнь, ты должен принять и смерть, аналогично тому, как приветствует вечер человек, который славно потрудился за день.

Итак, вслед за историками и культурологами мы должны констатировать, что современная западная культура заточена на идеал «человека бессмертного» (homo immortalis). Эта идея присутствует как не всегда очевидная, но весьма фундаментальная. Как пишет Д.В. Михель, присутствует как фантом, как био-поэма. «Не медицина его породила. Его привели к жизни успехи медицинских практик, постепенно воспринятые как поле победы над смертью. Бессмертие “воплощенного человека” в современной консьюмеристской культуре Запада – результат галлюцинаторного производства наших масс-медиа. Тело “homo immortalis” ярко сияет на телеэкранах как соблазнительный образ. Нельзя, однако, сказать, что оно не существует вовсе. Оно существует как возможность, как воображаемое, подменяющее собой реальность. Оно существует также как био-поэма, как повесть о жизни, как повесть о “воплощенной Жизни”, как произведение интенсифицируемой жизни» [8, с. 80]. Био-поэма, то есть образ, метафора – это, конечно же, мифологический, а не научный способ освоения мира.

Выводы

В первой части статьи мы проанализировали мировоззренческие основы трансгуманизма, которые могут быть рассмотрены как некие фундаментальные мифы, прорастающие на питательной почве христианской культуры, однако уже не имеющие ничего общего с христианством.

Это миф о человеке, который может, как Бог, создавать нечто принципиально новое, не опираясь ни на что, кроме себя самого. При этом допускается, что он может создать нечто более совершенное, чем есть он сам.

Это также миф о всемогуществе науки, опирающийся не в последнюю очередь на подмену понятий и выдающий желаемое за действительное.

Мы также рассмотрели социокультурные основания идеи бессмертия человека через его киборгизацию: эту идею можно рассматривать как результат соединения обозначенных выше мифов с этикой гедонизма. В результате в культуре из зоны умолчания вышла тема секса, но сформировалось негласное табу на тему естественной смерти человека. Таким образом, культура оказалась сориентированной на идеал «человека бессмертного».

Дальнейшие исследования

Миф о бессмертии человека через его киборгизацию порождает множество других мифов.

Следующая часть статьи будет посвящена рассмотрению основных мифов трансгуманизма: о возможности «загрузки» сознания на электронные носители, о генетической и биологической «редакции» человека, о возможности создания такого искусственного интеллекта, который бы превосходил человеческий.