ОСТ-ИНДСКАЯ КОМПАНИЯ И КОРОНА: ПОИСК БАЛАНСА ИНТЕРЕСОВ

Аннотация. Во второй половине XVIII века установление государственного контроля над коммерческой деятельностью Ост-индской компании стало важнейшей предпосылкой для трансформации Первой во Вторую Британскую империю. Война за независимость североамериканских колоний в 1776–1783 годах стала острейшим кризисом и поставила под угрозу становление «владычицы морей» в качестве нового мирового гегемона. Стабилизация управления Бенгалией позволила короне и кабинету министров получить источник финансирования бюджетного дефицита и найти ресурсы для индустриальной революции. ОИК продолжила экспансию в Индии.

Введение

После завоевания Бенгалии Ост-индская компания исчерпала свой ресурс развития в качестве коммерческой корпорации, ориентированной исключительно на увеличение прибылей акционеров. Торговая организация постепенно приобретала характеристики квази-государственного образования, с помощью короны и кабинета министров укрепляла свой кадровый потенциал, пополняла финансовые ресурсы, получала новейшие вооружения. Отсутствие государственного и общественного контроля облегчало многочисленные злоупотребления агентов компании, неограниченную эксплуатацию населения Индии, расширяло возможности для коррупции и непотизма в кадровой политике.

По мере развития индустриальной революции Ост-индская компания становилась архаичным реликтом, мешавшим развитию британской экономики. Вытеснение рассеянной мануфактуры централизованной фабричной системой позволяло увеличить производство промышленных товаров, но требовало расширения внешних рынков, и следовательно, активизации колониальной экспансии. Для усиливавшейся буржуазии основной целью становилась Индия, а главным препятствием – торговая монополия Ост-индской компании. Но во второй половине XVIII века экономическое и политическое развитие Великобритании шло в противоположных направлениях.

Стремление короля Георга III (1760–1820) к централизации государственно-политической системы и к ограничению роли парламента вступало в неизбежное противоречие с интересами, как промышленной буржуазии, так и землевладельческой аристократии. В этой ситуации вопрос о реформе управления Бенгалией стал краеугольным камнем в противостоянии роялистов и вигской оппозиции. Интеграция индийской колонии в состав Британской империи требовало кардинального изменения законодательной базы и политического режима взаимодействия компании и короны. Акт о регулировании 1774 года установил косвенный государственный контроль над Ост-индской компанией. Это ограничение прав парадоксальным образом не ослабило, а усилило потенциал экспансии [3; 4; 5; 6].

Набобы и аристократы

После революции XVII века в британской государственно-политической системе усилилось значение принципа «открытой аристократии». Если доступ из низших в средние сословия был сильно затруднен в первую очередь из-за образовательного барьера, то способные и предприимчивые представители среднего класса имели множество шансов для успешной карьеры. Эти «социальные лифты» лучше всего работали на войне и на колониальной службе. В 1763–1815 годах в период от завершения Семилетней войны и до окончательного разгрома империи Наполеона Великобритания окончательно устранила Францию в качестве своего конкурента в борьбе за мировое господство.

Другие трамплины эффективно действовали в колониях и прежде всего в Индии. Примером для всей британской молодежи была головокружительная карьера Роберта Клайва. Он начал карьеру в Ост-индской компании рядовым клерком с годовым жалованьем в десять фунтов стерлингов, но затем выбрал военную карьеру. За победу при Плесси Клайв получил джагир с годовым доходом 27 тыс. ф. ст. и премию в размере 234 тыс. ф. ст., которая превышала годовой доход королевской семьи (в среднем 200 тыс. ф. ст.). После отставки с поста губернатора Бенгалии Клайв вернулся на родину в качестве одного из богатейших людей Британии. Ореол головокружительного успеха не был испорчен даже его паранойей и самоубийством.

В период британской конкисты и открытого грабежа Бенгалии на родину было вывезено около 18 млн. ф. ст. После получения доступа к колониальным товарам, сахару, кофе, чаю и табаку, «владычица морей» получила новый мощный допинг – золото Индии. Местный наблюдатель Голам Хуссейн Хан точно подметил, что «у англичан есть обычай после многих лет, проведенных здесь, уезжать на родину, и никто из них не выказывал склонность к тому, чтобы осесть в этой стране… Вдобавок к этому обычаю у них есть другой, которого каждый из этих эмигрантов придерживается, как обязательства перед Богом – накапливать в этой стране столько денег, сколько возможно, и увозить эти деньги с собой в Английское королевство. Таким образом, не удивительно, что эти два обычая должны когда-либо подорвать и разрушить эту страну [Индию – Авт.] и стать вечным препятствием для того, чтобы она когда-нибудь достигла процветания» [7, с. 85].

В 1760-х годах в Англию начали возвращаться и другие «набобы». Уехавшие с пустыми кошельками  прапорщики и коммивояжеры возвращались с деньгами, на которые покупали поместья, становились дворянами-джентри, вели спокойную сельскую жизнь или начинали политическую карьеру. За свою службу они часто получали титулы и места в палате лордов или приобретали места от «гнилых местечек» в палате общин. В 1768–1790 годах количество «набобов» в парламенте увеличилось с 20 до 45 и они стали влиятельной политической группой. Если в начале становления директора компании конфликтовали с промышленниками-интерлоперами, то теперь они стали опасными конкурентами для аристократии. Деньги набобов разрушали традиционную систему распределения государственных постов по протекции. Патронаж титулованного аристократа был обычным способом формирования зависимой клиентеллы и обеспечения влияния на принятие решений в кабинете министров.

Пэры с древними родословными не скрывали зависти к безродным выскочкам, «разгонявшим цены». Лорд Честерфилд не смог купить своему сыну место в палате общин за 2,5 тыс. ф. ст., т.к. конкурент-«набоб» предложил пять тысяч. В 1803 году доход семьи Честерфилдов составил 8 тыс. ф. ст., в то время как в 1775 году представитель Совета директоров Ричард Баруэлл в Калькутте заработал 40 тыс. ф. ст. Но «трясти пагодное дерево» было трудным и опасным делом. В среднем в Индии погибало до 60 % служащих компании. В Калькутте говорили: «два муссона стоят одну человеческую жизнь». Но эпидемии чумы и холеры, постоянные приступы лихорадки, ежеминутная опасность укуса кобры или скорпиона затмевались блеском пагод (эта золотая монета равнялась трем серебряным рупиям) [2, с. 64; 8, с. 146–148].

Компания, корона и парламент

В отличие от своих предшественников Георг III поставил задачу пересмотра итогов «славной революции» 1688 года и восстановление абсолютной монархии. С этой целью он заключил союз с титулованной аристократией («друзьями короля»), доминировавшими в партии тори и в палате лордов. Король оказывал сильнейшее и очень часто негативное влияние на политику кабинета Фредерика Норта (1770–1782). Георг III не сумел повернуть вспять колесо истории, зато заслужил репутацию худшего монарха в британской истории Нового времени. Главными печальными результатами его правления стали война за независимость североамериканских колоний и сильнейший кризис в управлении Бенгалией. 

В 1759 году знаменитый конкистадор Роберт Клайв в своем письме премьер-министру Уильяму Питту Старшему впервые заявил о невозможности управления коммерческой корпорацией огромной индийской провинцией, которая по площади и численности населения превосходила многие европейские государства. Клайв утверждал, что «такой обширный суверенитет, вероятно, может быть слишком велик для торговой компании». Но в разгаре Семилетней войны с Францией Питту было не до реформ в Индии, а Ост-индская компания еще не утвердила свою власть в Бенгалии. Ситуация изменилась после завершения войны.

Победа и изгнание Франции из Индии и Канады достались Великобритании дорогой ценой. В 1757–1763 годах государственный долг увеличился с 78 до 132 тыс. ф. ст., а в 1765–1769 годах экономика оказалась в сильной депрессии. Теперь правительство всерьез заинтересовалось богатой Бенгалией, приносившей доход в размере 1,65 млн ф. ст. в год. Питт высказался о завоеваниях Клайва, как о «даре небес», с помощью которого вполне можно выплатить накопленные военные долги. Но для этого было необходимо, во-первых, установить государственный контроль над компанией, во-вторых, избежать обвинений в нарушении прав частной собственности, и в-третьих, ни в коем случае не создавать помех экспансии, присоединению и эксплуатации новых княжеств в Индии. Поэтому ликвидация компании и превращение Индии в коронную колонию полностью исключались.

В 1767 году парламент принял закон, предложенный канцлером казначейства (министром финансов) Ч. Тауншендом. Ост-индская компания была обложена «оброком» в размере 800 тыс. ф. ст., который было необходимо выплатить за два года. В 1769 году эти выплаты были продлены еще на пять лет. Одновременно дивиденды акционеров были снижены до 10 %, что вызвало бурю возмущения среди «набобов». Однако корона, кабинет министров и парламент продолжали наступление.

В 1770 году в Калькутту прибыл специальный посланник короля сэр Джон Линдси. На него возлагались обязанности ревизора и зондаж отношений компании с индийскими раджами. В этот период начались войны с Майсуром, компания крайне нуждалась в помощи королевского флота, и Георг III этим воспользовался. Когда в 1767 году наваб Карнатика Валаджах через резидента Дж. Макферсона обратился к Георгу с жалобой на самоуправство агентов компании, король отправил Линдси в Индию. Получив рапорт о вопиющих злоупотреблениях, Георг приказал сформировать в 1772 году Избранный комитет по делам Ост-Индии. В итоговом докладе полковник Джон Бергойн писал: «самые ужасные злоупотребления, когда-либо пятнавшие имя гражданского правительства, требуют исправления… [иначе] Индия и Великобритания будут потоплены и разорены и никогда не поднимутся вновь» [8, с. 155–156].

В 1769–1770 годах засуха, голод и гибель трети населения Бенгалии вызвали падение курса акций компании с 219 до 160 пунктов и поставили ее на грань банкротства. В 1772–1773 годах спекуляции ценными бумагами ОИК на биржах Лондона, Амстердама и Парижа привели к общеевропейскому финансовому кризису. Расследование парламентского Тайного комитета определило Ост-индскую компанию, как очаг немыслимой коррупции в Британской империи. Только в 1757–1766 годах британские служащие получили от бенгальцев подарки стоимостью более 2 млн ф. ст. и еще 3,77 млн. ф. ст. выкачали из страны под самыми различными предлогами. Но в 1772 году палата общин отклонила первый билль Саливана о реформе управления Бенгалией, т.к. вопрос еще не был достаточно изучен.

В марте 1773 года Совет директоров компании снова обратилось в правительство с просьбой о займе. Для Норта это стало каплей, переполнившей чашу, и министры взялись за реформу компании по-настоящему. Палата общин согласилась предоставить займ в размере 1,4 млн ф. ст. под 4 % годовых при условии снижения дивидендов акционеров до 6 %. Одновременно была принята резолюция коммонеров: «все приобретения, сделанные с применением военной силы или путем договоров с иностранными князьями, по праву принадлежат государству».

Любопытно, что Фредерик Норт действовал по принципу «когда вытащил нос, то увяз хвост». Снижение пошлин на индийский чай позволило министерству колоний отправить эти грузы в Северную Америку по сниженным ценам через правительственных агентов в обход оптовых торговцев. Колонисты в Бостоне и других портах выбросили этот чай в море, обвинив кабинет Норта в присвоении монополии ОИК и спекулятивной торговле. «Бостонское чаепитие» в декабре 1773 года, когда были утоплены 342 ящика с трех судов, стало одним из предвестников Войны за независимость. Попытка урегулирования кризиса в Индии резко усилила напряженность в Северной Америке.

Принятый в 1774 году парламентом Акт о регулировании по биллю Норта поставил Ост-индскую компанию под косвенный государственный контроль. Губернатор Бенгалии Уоррен Хейстингс (1772–1785) получал статус генерал-губернатора с правом решающего голоса в Совете из четырех человек. Из прежнего состава Совета свое место сохранил только Баруэлл. Корону и кабинет министров представляли генерал-лейтенант Джон Клейвринг, полковник Джон Монсон и Филип Фрэнсис. Мадрасское и Бомбейское президентства подчинялись генерал-губернатору в Калькутте. Вместо муниципального суда компании учреждался королевский Верховный суд правосудия. Впервые разделялась административная и коммерческая деятельность: губернаторам, советникам и судьям запрещалось заниматься торговыми операциями и принимать подарки. В качестве компенсации служащие получали огромные оклады: генерал-губернатор 25 тысяч, советники 10 тысяч фунтов в год [8, с. 158–161].

Компромисс

Прибывшие в 1774 году в Калькутту Клейвринг, Монсон и Фрэнсис сразу же выступили в качестве представителей короны и противопоставили себя директорам компании. Фрэнсис был душой триумвирата и считал своей главной задачей «расчистку Авгиевых конюшен», созданных Хейстингсом в 1772–1774 годах. Конфликт личностей (Фрэнсис метил на должность генерал-губернатора) и принципов (долгосрочная имперская программа против краткосрочных коммерческих прибылей) парализовали управление Бенгалией.

В 1775 году триумвират восстановил должность наиб-назима (наместника-наваба) и вернул на нее Реза-хана. Новый/старый правитель Бенгалии был подчинен британскому монарху, как ранее подчинялся Великому Моголу. В такой вертикали власти места для ОИК уже не оставалось. Второй важнейшей реформой Фрэнсиса была замена откупной системы пожизненным заминдари. Держатели земельных уделов (заминдары) были обязаны платить компании умеренные налоги и не разорять своих арендаторов-крестьян, доводя их до голодной смерти. Третьим преобразованием была передача судебных функций заминдаров наиб-назиму и сокращение британского вмешательства в местное управление.

В Совете развернулась упорная борьба. В 1776 году полковник Монсон, а затем и генерал-лейтенант Клейвринг умерли, не выдержав влажных муссонов и лихорадки. В 1780 году Фрэнсис вызвал Хейстингса на дуэль, был ранен и уехал в Лондон. Хейстингс с Баруэллом сразу же перешли в контрнаступление. Ставленникам ОИК очень помогла Война за независимость североамериканских колоний, которая в 1776–1883 годах отвлекла внимание короля и кабинета от Бенгалии. Только в 1780 году у Фредерика Норта дошли руки до индийской провинции. Премьер-министр решил не продлевать хартию, срок которой истекал в этом году, и распустить компанию. Хейстингс попал под суд, но после утомительного семилетнего процесса 13 февраля 1788 года был оправдан судом палаты лордов. Только под угрозой потери Бенгалии и в сильнейшем конфликте с лидером вигов в палате общин Ч. Фоксом Норт согласился на компромисс. Хартия ОИК была продлена до 1794 года при условии ограничения дивидендов 8 % и выплаты казначейству 400 тыс. ф. ст. в год.

В 1782 году правительство Норта ушло в отставку, признав свою вину за поражение в войне в Северной Америке. В следующем году сменилось три вигских кабинета. Только в 1783 году неожиданная коалиция Норта и Фокса попыталась устранить Георга III из государственной политики и стабилизировать управление Бенгалией. 17 декабря 1783 года под прямым давлением короля палата лордов отклонила билль тори Генри Дандаса. Правительство ушло в отставку, и новый кабинет сформировал лидер «новых тори» Уильям Питт Младший. В июле–августе 1784 года он сумел провести свой Индийский акт через обе палаты парламента. В правительстве был создан Контрольный совет комиссаров в составе председателя – министра внутренних дел, министра финансов и четырех членов Тайного совета. Корона получала право смещения генерал-губернатора, губернаторов и их советников. Председатель совета директоров, его заместитель и представитель правительства формировали секретный комитет, выполнявший функции связи с Уайтхоллом и одновременно с индийскими президентствами.

Вслед за «кнутом» (государственным контролем) последовали «пряники» (повышенные дивиденды). После Индийского акта парламент принял Акт о замене, по которому пошлина на импорт компанией чая из Китая сокращалась с 119 до 12,5 %. Набиравшая ход индустриальная революция делала индийский текстиль все менее конкурентоспособным в Британии и Европе. ОИК переориентировалась с импорта тканей на чай и другие китайские товары. Взамен британские коммерсанты экспортировали в Поднебесную опиум из Бенгалии и хлопок-сырец из Гуджарата. В 1786 году парламент отменил пункт Индийского акта об обязательной декларации имущества чиновниками компании, возвратившимися после службы в Индии. Это была благодарность Питта «набобам» за поддержку при голосовании. Решение премьер-министра о создании в парламенте суда по делам о преступлениях в Индии не было выполнено [8, с. 164–179].

Заключение

Во второй половине XVIII века установление государственного контроля над коммерческой деятельностью Ост-индской компании окончательно оформило структурную модель Британской империи. Колониальная экспансия стала главным способом решения внутренних проблем метрополии и фактором динамичного становления «владычицы морей» и «мастерской мира». Северная Америка, а позже Австралия и Новая Зеландия, стали резервуарами для эмиграции избыточного населения – «опасных классов», угрожавших социальными потрясениями. В переселенческих колониях происходила трансплантация британских политико-правовых институтов, развивалась представительская демократия и муниципальное самоуправление, складывались предпосылки для индустриализации.

В Вест-Индии, Азии и Африке территориальные захваты были гораздо более опасным и трудным делом. Британская элита не любила рисковать и поэтому создавала для этого «венчурные предприятия» – привилегированные чартированные (имевшие королевские хартии) компании. Если они добивались успеха и становилось очевидно, что «игра стоила свеч», кабинет министров и парламент принимали решение о территориальной аннексии и создании коронной колонии. Захват Ост-индской компанией Бенгалии стал одним из самых ярких доказательств успеха такой модели. Колоссальные богатства, захваченные в Северо-восточной Индии, стали одной из основ индустриальной революции и будущего процветания британской нации. Корона взяла под свой контроль деятельность компании, чтобы избежать неоправданного уничтожения местного населения и создать предпосылки для продолжения экспансии в Индии.