На смену Западному Либеральному Проекту (ЗЛП) придет эпоха без Глобальных Проектов (ГП)
Полемические заметки
В нашем кратком исследовании мы отталкиваемся от определения “отцов-основателей” теории Глобальных Проектов — Михаила ХАЗИНА и Сергея ГАВРИЛЕНКОВА:
“Глобальный проект (ГП) — это наднациональная и надгосударственная идея, которая, в принципе, может стать базовой для определения системы ценностей любого человека на Земле. При этом принципиальным моментом является добровольность выбора участия в том или ином ГП для каждого конкретного человека. В базовые понятия любого проекта обязательно должно входить условие, что его ценности должны до любого человека доходить добровольно, в силу их универсальности и привлекательности”.
Уже в самом этом определении содержится весьма сомнительное место — приравнивание проекта к идее. Как нам представляется, ГП — это идея, опирающаяся на политические, финансово- экономические, технологические, военные и гуманитарные возможности некой группы конечных бенефициаров проекта.
Отсюда вытекает два важных следствия:
1) указанная “группа товарищей” должна четко представлять свою выгоду от реализации продвигаемого ею ГП. При этом выгода должна носить «стратегический» характер;
2) у ГП должно быть две идеи — “внешняя” и “внутренняя”: первая направлена на создание привлекательности ГП и стимулирующая к добровольному выбору ценностей именно этого проекта, вторая (ключевая) описывает выгоду для условных “акционеров” ГП.
Возвращаясь к определению Хазина — Гавриленкова, можно, с одной стороны, согласиться с тем, что продвижение некой системы базовых ценностей является неотъемлемой составляющей ГП, с другой — указать, что идеологическая база “бесплодна” без всех остальных факторов, указанных выше.
Дополняя характеристики ГП, приведем классическую цитату из книги “Великая Шахматная Доска” Збигнева БЖЕЗИНСКОГО:
“Америка занимает доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти:
в военной области она располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания;
в области экономики остается основной движущей силой мирового развития (…);
в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники;
в области культуры, несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира,
— все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не имеет ни одно государство мира. Именно сочетание всех этих четырех факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова”.
Это вполне адекватное описание Pax Americana состояния на середину 90-х и, одновременно, ключ к пониманию нынешнего кризиса однополярного мира: США утратили превосходство по всем 4-м базовым факторам. В то же время, переходя от Америки как мировой империи к ЗЛП, мы можем повторить все те же составляющие превосходства (только уже не одних США, а всего “коллективного Запада”), ныне стремительно утрачиваемые.
Именно в силу наличия всех четырех факторов превосходства, ЗЛП является на сегодня единственным реализованным ГП, хотя и находящимся в серьезнейшем кризисе (возможно — непреодолимом).
Присутствие тех же факторов превосходства при переходе от США к ЗЛП позволяет выйти на группу главных бенефициаров этого проекта: банкиров, имеющих монопольное положение в мировых финансах.
Главный инструмент извлечения прибыли для этой группы — Федеральная резервная система,
важнейший механизм манипулирования мировой финансово- экономической системой — “Вашингтонский консенсус” и принцип независимости Центральных Банков;
институциализацию механизмов манипулирования обеспечивают ВТО, МВФ и Мировой Банк.
Главной причиной кризиса ЗЛП является резкое падение прибыли бенефициаров данного ГП в условиях глобализации (на что вполне справедливо указывает Хазин) и их неспособность обеспечить экономическую (и, как следствие – политическую) стабильность не только в мире, но даже на территории «коллективного Запада».
Ослабление факторов превосходства:
с одной стороны — не позволяет бенефициарам ЗЛП удерживать его неэкономическими / “силовыми” методами;
с другой стороны — ставит вопрос о наличии альтернативных ГП.
NB! Вопрос состоит в том — какие они, эти альтернативные проекты. Прежде всего, так как ЗЛП имеет четкий финансово- экономический базис, то и альтернативу ему можно формулировать только в этой сфере. Более того, в рамках доминирующего в мире капиталистического общественно- политического уклада, другого источника альтернатив и быть не может.
Если же согласиться с той точкой зрения, что кризис ЗЛП возник в рамках некого парадигмального перехода из модерна в постмодерн, то и все остальные потенциальные проекты, порожденные эпохой модерна, не переживут этой смены эпох.
Такие принципиально новые основы для ГП эпохи постмодерна, как “капитализм стейкхолдеров” или “монетизация эмоций”, могут рассматриваться, но пока — чисто гипотетически и только после ответа на вопрос, — каким образом они “прорастут” из существующей глобальной финансово-экономической системы?
Методом исключения …
Начнем с принципиально невозможных альтернатив.
Принципиально невозможными являются, прежде всего, некие “религиозные” проекты, типа “католического” или “исламского”.
Порожденная католицизмом политическая идея “Христианской Империи” исчерпала себя еще в Средневековье; собственно говоря, теория “Общественного Договора” от философов- “гуманистов” и ознаменовала кризис католической политической теологии.
Разумеется, можно говорить об определенном моральном авторитете Ватикана (хотя, если рассматривать реальное влияние Святого Престола, то его ограниченность лучше всего видна при расширении права на аборты). Однако, ни одного из четырех факторов превосходства, необходимых для реализации ГП, Ватикан предъявить не может; максимум на что может рассчитывать Католическая Церковь — быть союзником какого-либо проекта. При этом нужно, как минимум, пояснить, что значит для Ватикана “оказаться в числе бенефициаров ГП”?
В отличии от фантомного “католического проекта”, который не существует сегодня даже на уровне идеи, условный “исламский проект” в виде Халифата и на уровне идеи, и даже “экспериментальных территорий” существует. Но никаких других предпосылок для его реализации в глобальном масштабе нет. Более того, этот “проект” — инструмент для манипуляций азиатским и африканским регионами со стороны внешних игроков (не всегда Запада, “страны Залива” тоже поучаствовали, Израиль, как обычно, был “то ли в теме, то ли в доле”).
Методом декомпозиции …
Для того, чтобы прогнозировать, что может прийти на смену ЗЛП, необходимо представить, как может выглядеть демонтаж этого проекта. Не вдаваясь в технические подробности (например, придет ли в США Центробанк на смену ФРС, произойдет ли технический дефолт по госдолгу США и т.д.), можно сказать, что на выходе мы получим отказ от доллара как единственной мировой резервной валюты.
Последствия этого в достаточной степени детерминированы, хотя описанные ниже события будут растянуты во времени:
– реальный сектор вернет себе доминирующую экономическую роль;
– резко сократится “сектор” Д — Д’, соответственно вырастет “сектор”
Д — Т — Д’;
– прибыль финансового сектора станет производной от прибыли реального сектора и торговли;
– центробанки в значительной степени потеряют свою независимость и главным приоритетом национальной монетарной политики станет не финансовая стабильность, а экономический рост;
– ключевым макроэкономическим индикатором станут товарно- сырьевые, а не фондовые биржи;
резко возрастет роль банковских металлов, а золото, скорее всего, вернет себе функции универсального средства платежа;
– возрастет роль экстенсивных экономических факторов (численность населения, доступ к сырью и т.п.).
Война за “наследство” ЗЛП
В результате прогнозируемого распада ЗЛП (на сегодня ситуация выглядит “когда, а не если”), мы столкнемся с двумя важнейшими и давно не наблюдавшимися явлениями:
1) “парадом возврата суверенитетов”: в связи с тем, что развал ЗЛП ликвидирует значительную часть рычагов внешнего влияния на принятие ключевых решений в национальных государствах, а местные “филиалы” ЗЛП потеряют свое значение и влияние, многие государства окажутся в роли постсоветских государств в 1992 году со “свалившейся на голову независимостью”. Что породит понятную нам политическую турбулентность: часть политиков будут ждать восстановления ЗЛП и проявлять готовность участвовать в любых фантомных либеральных проектах, другие будут искать новые центры силы, куда можно “сдать суверенитет”, третьи будут пытаться реализовать собственные региональные проекты и т.д.
2) радикальным изменением мировой рыночной конъюнктуры в связи с утратой своей роли доллара и ФРС: привязка к другим валютам (и, возможно — золоту), изменение номинальной себестоимости продукции, общемировое резкое падение платежеспособного спроса (в первую очередь — со стороны “золотого миллиарда”) и т.п. самым кардинальным образом повлияет на кривые спроса / предложения.
Процессы, происходящие в мировой экономике, будут отчасти схожи с экономическим коллапсом постсоциалистических / постсоветских экономик.
NB! Здесь мы сталкиваемся с важным обстоятельством: у демонтажа ЗЛП достаточно много “гипотетических” бенефициаров, действия которых сегодня только выглядят согласованными в силу того, что они — на уровне национальных государств и отдельных регионов — противостоят экономической составляющей ЗЛП. В случае же крушения действующего ГП, эти национальные и региональные группы вступят в жесткую конкурентную борьбу между собой за рынки сбыта, будут вводить протекционистские и откровенно дискриминационные меры на национальных и подконтрольных региональных рынках. И реальных бенефициаров будет намного меньше, нежели “гипотетических”.
На уровне региональных геополитических проектов можно говорить о потенциале “британского”, “турецкого / неоосманского” и других. Возможно, самым большим — экономически и территориально — станет “китайский проект” (в условиях ожидаемой турбулентности у него есть устойчивость в виде огромного внутреннего рынка), но и он в обозримом будущем не тянет на ГП. Говорить о новых ГП можно будет только после того, как целый ряд национальных и региональных элит проявят “выдающуюся” некомпетентность в использовании суверенитета над национальной политикой и экономикой и будут готовы идти “младшими партнерами” в чужие проекты.
Можно предположить, что одним из “рутинных” вариантов вовлечения в ГП станет применение или угроза применения военной силы. Вполне вероятно, что появятся и региональные валютные зоны, но это отдельная тема.
Главный вывод: развал ЗЛП породит целый ряд региональных и межрегиональных проектов, находящихся в жесткой конкурентной борьбе между собой. Реализация какого-либо нового ГП в этот период представляется нереалистичной.