Как православные в России относятся и воспринимают других?

В условиях современного мира с его многочисленными межгрупповыми и межкультурными противоречиями проблема межконфессиональных отношений является весьма актуальной и важной. Серьезные изменения, которые в последние три десятилетия пережило наше общество, привели к небывалому росту религиозного влияния на общественное сознание. Религия, несмотря на секуляризацию, остается важнейшей составляющей общественной жизни. Православие было и остается ведущей конфессией в России, оно безусловно не исчерпало своей общественной значимости. Большинство жителей нашей страны, в той или иной мере, считают себя верующими. Как оказалось на практике этот феномен не замыкается в субъективном мире индивидуального сознания и духовных исканиях отдельного субъекта и находит свое выражение через формы приобщенности с конкретной общностью – конфессией. С одной стороны, такое отношение к религии – результат духовных поисков. С другой – национальная культура всех народов неразрывно связана с древними традициями. Не случайны этимологические зависимости между словами культ и культура. Парадоксальным образом мировые конфессии надстраиваются над локальной этничностью, выступая в роли их национальной идеологии. Какой-либо другой формы традиционности в силу разделенности мира авраамической традицией попросту не существует. Для грека православие — это суть «народ Греции», для русского само понятие «русскость». Потому обращение и приобщение к традиционным религиям является формой духовного и национального возрождения.

История многовекового сосуществования конфессий в национальных государствах изобилует множеством примеров противоречий и конфликтов. Опыт взаимососедства и исторические наработки являются индикатором конструктивных межконфессиональных и межнациональных отношений. Учитывая актуальность обсуждаемого вопроса в контексте остроты религиозных конфликтов в ряде стран Западной Европы, Ближнего Востока, да и у нас на Украине, позитивное и здоровое восприятие «Иного» выступает показателем политической стабильности в кросскультурных и полинациональных регионах.

На сегодняшний день существует востребованная необходимость «разобраться» в мозаике многообразия религиозного взаимососедства, выявить особенности отношения к их представителям со стороны традиционных, в первую очередь, со стороны православных (поскольку это титульная для России конфессия). К сожалению, проблему нельзя решить только лишь с помощью философских рассуждений без конкретного исследования в рамках конкретных религиозных сообществ с применением социально-психологической методологии, с использованием пакета надежных и апробированных методик.

Мы много лет работаем в рамках исследований внутри религиозных субкультур с использованием пакета эмпирической методологии, изучая межконфессиональное общение. Наработав уникальный опыт исследовательской и аналитической деятельности, убедились в необходимости стратегии изначально отталкиваться от перцептивной (восприятие) стороны общения, а уж затем, как следствие, переходить к коммуникации (передаче информации) и далее к непосредственному поведению и деятельности. В рамках данного очерка хотим показать особенности межконфессионального восприятия православных. Поясняем, что под православными мы подразумеваем всех, кто идентифицирует себя с данной религиозной общностью, при этом полная воцерковленнасть субъекта не подразумевается.

Обозначим некоторые теоретические положения, выбранные в качестве оснований. Межгрупповые отношения как бы разворачиваются из доопытных (априорных) форм перцептивных образов, сформированных длительными историческими отношениями и фиксированными коллективной исторической памятью [1]. Объектами и субъектами восприятия, как и отношений являются не столько отдельные верующие, сколько в целом конфессиональные общности. Как уже отмечалось социальная перцепция является первичной и моделирует как дальнейшие взаимодействия между людьми, так и коммуникацию. Поскольку прежде, чем действовать поведенчески или обмениваться информацией, мы исходим из некого уже сложившегося образа/модели объекта отношений и ситуации. Исследуя соответствующие перцептивные образы, возможно заранее и априори достаточно точно прогнозировать социальные явления, находящиеся в своем зачаточном и социально непроявленном содержании и состоянии. Как феномен проявляется не просто одностороннее социальное восприятие «иных»/ «чужих», а отношения, представленные в актах восприятия: СО⇦⇨СО. Схемы межгруппового восприятия, имеющиеся де-факто в априорных формах (знаково-образной семантике), зачаточные конфликты и сценарии можно выявить до их непосредственного апостериорного проявления [2,3]. Это особенно актуально в ситуации социального напряжения любой модальности и формы, способной катализировать латентные деструкции и противоречия. Как известно из классики конфликтологии противоречия и конфликты не плохи сами по себе, а плохи, когда пускаются на самотек и должным образом не рефлексируются и соответственно не управляются. Эта несколько сложная для читателя теоретическая позиция представляется нам наиболее эффективной и востребованной. Мы вынуждены были ее обозначить поскольку, без наличия оной данный очерк был бы мало связным между собой набором слов. 

• Используемые методы для настоящего исследования, следующие: анкетирование, пять утверждений на само- и взаимоотношения, семантический дифференциал, модифицированный тест Розенцвейга, проективный метод депривации, адаптированный к возрасту и к субкультурам. В исследовании принимали участие юноши и девушки, ориентированные на православии.

Кроме того, надо отметить, что несмотря на достаточную трудоемкость в проведении эмпирической полевой работы в религиозной субкультуре, полученные в результате исследований бесценные данные, в конечном счете, оправдывают затраченные издержки.

Итак, дабы не слишком утомлять уважаемого читателя научной терминологией и фразеологией в задачи настоящего очерка не входит подробный разбор имеющихся в арсенале науки концепций относительно теорий межгруппового восприятия. Нас с вами, как уже было отмечено выше, интересует прежде всего фактология: каким образом верующие воспринимают друг друга и ее основная единица – интроект-образ. Прежде, чем мы вынесем какие-либо суждения, оценки, или начинаем действовать, ориентируемся именно на этот факт. Образ восприятия представителей иной веры в качестве пускового момента имеет в сознании воспринимающего интроект, представленного как образ, в той или иной степени отчетливой сформированности. Эти образы формируются и сохраняются, длительное время используются при общей оценке представителей другой религии и определяют поведенческие стратегии по отношению к ним. На формирование образа также большое влияние оказывает коллективная историческая память, зафиксированная в архетипе и отшлифованная в непосредственных контактах, а также собственное вероисповедание или ориентация на таковое, то есть конфессиональная/цивилизационная идентификация. Собственная религия, с привычными образцами действий, и картины мира, как «эталон должного» определяет точку отсчета в восприятии «других и чужих». Своя религия ощущается по незыблемой формуле «всегда самая лучшая и самая правильная, а в чужих что-то не так, их онтологические и моральные принципы сомнительны». В социальной психологии на этот счет существует известный специалистам закон, звучащий довольно витиевато, а именно: внутригруппового фаворитизма и межгрупповой дискриминации. То есть свои всегда «в фаворе» и чужие всегда дискриминируются.

Итак, по теории, пожалуй, достаточно. Давайте перейдем непосредственно к тому, что было получено в практике. В процессе непосредственной полевой работы, а также анализа цифрового массива полученного материала было обнаружено, что актуализация и содержание межконфессиональной перцепции православных имеет следующее феноменологическое содержание. 

Наличие весомого количества собственно религиозных оценок в позиционируемых образах восприятия и ассоциациях показывает, что у православных несмотря на их секулярность и поверхностную конфессиональную вовлеченность, значительно выражен удельный вес собственно религиозной семантики (культово-окрашенной, терминологии, фразеологии, знаков, образов, смыслов). Именно данная сфера позволяет выделить саму себя как исключительный самостоятельной феномен в структуре других областей межгрупповых и общественных отношений. Говоря другим языком, у даже поверхностно вовлечённых в религиозную традицию православных, культовые образцы, нормы, ценности, табу и ограничения определяют значительную, если не сказать определяющую долю их жизненной ориентаций и, в целом, образа и картины мира. Межрелигиозные отношения в сознании верующих фигурируют как кантовские априорные формы, где субъект через уже имеющуюся и сложившуюся перцептивную модель, творит объективные отношения с другими. Причем творит заранее до факта непосредственных отношений уже как синтетическую единицу своего восприятия. 

В целом, следует однозначно отметить, что даже, казалось бы, поверхностные и эмоциональные установки на идентификацию с религиозной общностью (в нашем случае с православием) определяют обособление по принципу «Мы-Они» и диктуют установки как – «Их» – «Чужих», «Иных». Конфессионально ориентированные верующие, даже при отсутствии их полноценной воцерковленной, являются проводниками религиозных установок и «образа мира» своей религии. 

В целом, по массиву поля восприятия межконфессиональные представления, связанные с различными религиями у православных, сформированы по-разному. Рельефно и интенсивно у православных актуализирован образ собственной религии, ислама, и иудаизма. Образы других религий (нетрадиционных и периферийных) актуализированы менее выражено, либо вообще не актуализированы. Они видятся преимущественно в негативных и маргинальных тонах, в лучшем случае как находящиеся на периферии общественных отношений и запертые в своих собственных локальных жизненных мирах. В целом наблюдается пренебрежительное, в лучшем случае снисходительное отношение к подавляющему большинству нетрадиционных для России конфессий. Православные перестали видеть в них конкурентов как это было в девяностые и определяют лишь как тех, кого и чего следует хорошенько сторонится.

В конкретной специфике у православных прослеживается достаточно проявленная и устойчивая сформированность восприятия в отношении мусульман, баптистов, католиков, свидетелей Иеговы, язычников. И несформированность восприятия Пятидесятников, Адвентистов, Кришнаитов. Большинство нетрадиционных конфессий видятся в диффузно – негативных тонах. Конфессиональный фактор в их мировоззрении проявлен и актуален, и ощутимо накладывается на общую ткань восприятия социальной реальности. Как нестатистическую тенденцию, следует отметить отношение к баптистам, где помимо негативных оценочных суждений, отмечается и положительные, а именно их приверженность евангельским нормам, взаимовыручка, честность и порядочность.

Дифференцированный контекст восприятии «других» проявляется не только по параметрам сформированность/диффузность, но и в том, что православные по отношению к мусульманам проявляют больше позитивных, адекватных и лояльных реакций, тогда как к представителям нетрадиционных религий больше проявляется негатив, неадекватность, агрессивность и крайне выраженная нелояльность. К неверующим, секулярным людям православные предпочитают относится спокойно и сдержанно, без выраженных и тем более стереотипных оценочных суждений.

У православных, по отношению к самим себе, обнаружено наличие критической саморефлексии, проявляющейся в констатации и проявлении некоторого негатива и недостатков. Это в значительной степени противоречит классическим социально-психологическим догматам. Более конкретно следует сказать, что русские-православные в собственных стереотипах позиционируют: слишком широкую открытость (душа на распашку), наивность, Spiritus vini est fini, «осторожное» отношение к некоторой части священства, лицемерность попов и др. Парадоксально, но подобные амбивалентные суждения у самих верующих не умаляют уважения к духовенству в целом и православию. При анализе семантического перцептивного поля следует отметить подавляющий примат позитива к свой религии, выраженность стереотипов (одинаковых суждений и оценок), остроту, остроумие суждений, и в целом актуализацию религиозно-конфессиональной стороны образа мира и ее субъективной и общественной значимости.

Далее следует отметить, что в целом феноменология восприятия как бы развертывается по принципу бинарной дилеммы приоритетов и антипатий. При достаточной дифференцированности восприятия представителей различных религиозных групп методом обобщения можно вывести некоторые резюмирующие общие моменты, а именно: у православных обнаружено отрицательное восприятие в отношении представителей так называемых нетрадиционных религий: свидетелей Иеговы, баптистов и др., а также финно-угорских язычников. Гораздо более лояльные установки обнаружены по отношению к представителям традиционных религиозных групп и прежде всего к исламу. В отношении иудаизма проявляются очень разноплановые образы в широком диапазоне оценок как позитивных, так и негативных, что вероятно связывается с амбивалентностью соответствующего образа. С одной стороны, православные отчетливо понимают, что в силу собственного вероисповедания живут в «иудеоцентричной реальности», с другой воспринимают иудеев как оппонентов, зачастую скрывая это, и открыто не декларируя весь спектр своего к ним отношения. Выраженного и агрессивно-воинствующего антисемитизма в оценках православных не обнаружено. Можно сказать, что антисемитизма как явления по массиву православной выборки в полученных нами результатах нет.  

Интересно отметить тот факт, что нередко позитив преобладает над негативом, это не совсем вписывается во многие подходы к проблеме межгрупповых отношений в социально психологических источниках, а именно – характеризующихся выраженным фаворитизмом и враждебностью. Возможно, это является одной из характеристик собственно межконфессиональных отношений, предполагающих конструктивное сосуществование при сохранении аутентичности и следовании собственным традициям.

Примечательно, что некоторый приоритет позитива в социальных установках православных по отношению к евреям и мусульманам проявляется на всех трех уровнях: поведенческом, когнитивном и эмоциональном. Однако при этом следует отметить, что при max позитива на проявленном поведенческом уровне, на когнитивном уровне – оценочная перцепция проявляется разнопланово и дифференцировано, а на эмоциональном уровне включает негативные оценки и образы. Таким образом, более глубинные оценочные позиции православных, их установки обнаруживают себя в более выраженном обособлении и отчуждении, нежели внешне декларируемом.

Если же сравнивать так называемых воцерковленных и периферийных верующих, то следует констатировать, что более глубокая конфессиональная вовлеченность сопряжена с большей негативизацией образа «иноверцев» и чужих религий, в особенности нетрадиционных.

В заключение необходимо отметить, что изучение конфессионального восприятия является весьма перспективной областью эмпирической социальной психологии, философии и социологии поскольку позволяет диагностировать проблемные точки деструктивных противоречий между большими группами еще до их непосредственного проявления в социальных конфликтах.