Сущность и смысл нигилизма

Статья посвящена нигилизму как социокультурному феномену, тесно связанному с десакрализацией культуры Нового времени. Сущность и смысл нигилизма раскрывается на основе философских исследований выдающихся немецких мыслителей – Ф. Ницше, М. Хайдеггера и К. Ясперса.

Введение

История Нового времени – это медленный, но верный процесс десакрализации культуры: все больше сфер жизни выпадало из-под влияния церкви, все чаще за Истиной люди обращались не к религии, а к науке. Уже к концу ХIХ века немецкий философ Фридрих Ницше констатировал, что «Бог умер» [7].

Почему это случилось? На страницах своей «книги для всех и ни для кого» (подзаголовок произведения «Так говорил Заратустра») Ницше выдвигает разные версии «смерти Бога»: он «задохнулся от жалости к людям», а может быть, его убил «самый безобразный человек», ибо «не вынес такого свидетеля» [7]. Понятно, что все это метафоры и образы, призванные объяснить – почему в душе человека не осталось веры в Бога. Другими словами, речь идет об атеизме, а если шире – о  нигилизме.

Действительно, трансформация культуры – это кардинальное изменение системы ценностей: отбрасывание прежних и утверждение новых. Поэтому десакрализация культуры  – это явление нигилизма. Читателю, не искушенному в философии, для которого слово «нигилизм» ассоциируется только со школьной программой русской литературы, сообщаем, что со времен Фридриха Ницше нигилизм рассматривается именно как «переоценка ценностей». Поэтому нигилизм – это  не только о русских разночинцах типа Евгения Базарова (героя знаменитого романа И. С. Тургенева «Отцы и дети»), но и о любой кризисной, переходной эпохе.  С точки зрения О. Шпенглера, нигилизм не просто характеризует эти эпохи, но выражает их «скрытую суть» [12].  Попутно заметим, что слово «нигилизм» вошло в «обиход» европейской философии из русской общественной жизни с легкой руки Ф. Ницше, который был знаком с нашей отечественной литературой.

В данной статье мы рассмотрим – как понимали «смерть Бога», то есть явление нигилизма, его сущность и смысл, выдающиеся немецкие мыслители XIX и  и XX вв. – Ф. Ницше (1844–1900), М. Хайдеггер (1889–1976) и К. Ясперс (1883-1969).

Нигилизм как переоценка ценностей

Определения нигилизма, которые дают нам словари, часто не идут дальше того, что манифестируют сам нигилизм: что он есть отрицание ценностей.  Однако, останавливаясь на самопрезентации нигилизма, мы рискуем попасть в плен его идеологии и мышления, а именно: оказаться жертвой недостаточно глубокой рефлексии и поверхностного самосознания. Собственно, нигилистическое отрицание и есть сама неглубина сознания, нежелание знать свои корни, основы, «почву» (см. определение Ф. М. Достоевским нигилизма именно как «беспочвенности» [3, с. 9-10]). 

Исследователи нигилизма [5; 9] отмечают отсутствие у него четко выраженной «позитивной программы». Однако очевидно, что такая программа есть, хотя бы в скрытой форме. Чтобы отрицание стало возможным, должно существовать то, на основе чего и благодаря чему нечто отрицается. Как справедливо заметил К. Ясперс:  «Нигилистическая мысль может отрицать лишь в том случае, если оно исходит из чего-то признанного, рядом с которым становится очевидным ничто, разочарование, ложь, обман, иллюзия» [13, с. 487]. Эту скрытую программу нам предстоит выявить: обнаружить те ценности, которые лежат в основе нигилистического отрицания.

Нигилизм как эпоха

Фридрих Ницше обозначил словом «нигилизм» современное ему состояние западноевропейского общества и культуры. Причем Ницше – не сторонний наблюдатель нигилизма. Он признается, что, будучи сыном своей эпохи, тоже болен этой болезнью [6].

Наиболее важные для раскрытия темы нигилизма  произведения Ницше – это «Так говорил Заратустра» [7], где нигилизм получил свою лаконичную формулу «Бог умер», а также заключительная, но не законченная «Воля к власти (опыт переоценки всех ценностей)», где нигилизм достиг полноты своего самоосмысления: здесь анализируются сущность, истоки, формы, этапы оформления и перспективы «нашего европейского нигилизма» [8].

«Что означает нигилизм?» – спрашивает Ницше на первой странице «Воли к власти» и отвечает: «То, что высшие ценности теряют свою ценность. Нет цели. Нет ответа на вопрос “зачем?” Радикальный нигилизм есть убеждение в абсолютной несостоятельности мира по отношению к высшим из признаваемых ценностей; к этому присоединяется сознание, что мы не имеем ни малейшего права признавать какую-либо потусторонность  или существование вещей в себе…» [8, с. 35].

Нигилизм, согласно Ницше, есть следствие декаданса – упадка, постигшего западную цивилизацию из-за негативного влияния христианства. Именно христианским мышлением миру была сообщена ценность: в него были как бы «вложены» понятия «цели», «единства» и «бытия». Весь мир был сведен, собственно, только к этой метафизической реальности, а Земля была «оболгана» как низменное именно по причине недостатка в ней  целесообразности, единства и бытийственности. Поэтому когда человек осознал человеческую природу своих религиозно-метафизических представлений, он остался ни с чем. «Цель», «единство» и «бытие» в процессе десакрализации были изъяты из мира, и мир обесценился.

Почему же тогда не произвести «переоценку» Земли? Увы! Презрение к Земле – это не просто умонастроение: это скорее уже болезнь. Согласно Ницше, христианство сделало из человека убогое и больное животное. Для него, «опасно отклонившегося от инстинктов жизни», некогда вымышленный божественный мир, даже после его десакрализации, продолжает оставаться единственно желанным и любимым, а в ином – в полнокровном земном мире – он просто уже не умеет жить. Таким образом, нигилизм, с точки зрения Ницше, является неизбежным следствием десакрализации мира. Сам нигилист – порождение заката, кризиса христианства.

Ф. Ницше: формы нигилизма

Однако насколько тупиковой является ситуация нигилизма? Ведь даже сама формула нигилистического отрицания («Бог умер») отсылает нас к преданию об умершем, но воскресшем Христе. В древних культурах мы видим нечто аналогичное: мифы и мистерии об умирающих и воскресающих богах Осирисе (Древний Египет) и Дионисе (Древняя Греция). Может, и на этот раз «смерть Бога» не окончательна?

Да, Ницше, действительно, видит «свет в конце туннеля», хотя там все же нет Бога. Там есть Сверхчеловек. Говоря проще и используя терминологию Ф. М. Достоевского (роман «Бесы»), на место Богочеловека приходит ЧеловекоБог. Но, в отличие от Достоевского, Ф. Ницше это не страшит… 

Ницше выделяет две формы нигилизма, как два этапа его развития: ранний (исходный) и зрелый (завершенный).

 Ранняя форма нигилизма – пессимизм, неизбежно перерастающая в собственно нигилизм. Пессимизм еще не может отказаться от представления, что только полаганием абсолютного можно оправдать и придать ценность окружающему. Пессимист уже понимает, что потустороннего мира нет, и все ценности имеют субъективную природу, но при этом он жаждет трансцендирования – выхода за рамки посюстороннего существования. В художественной форме эта проблема ярко выражена Ф. М. Достоевским: герой романа «Бесы» Кириллов восклицает, что «Бога нет», но при этом «он должен быть», и что «от одного этого человек может убить себя» [3]. «Нет такой женщины, от которой я хотел бы иметь ребенка, ибо я люблю тебя, о, Вечность!» – пел ницшевский Заратустра [7, с. 174]. Трагедия Заратустры в том же, в чем и для героя Достоевского: вечности уже нет – «Бог умер».

 Завершенный нигилизм, с точки зрения Ницше, находит новое основание для полагания ценностей: «волю к власти» как основу всего живого и сущность человека. Мир как целое не отрицается, но он становится миром становления; он становится новой ценностью, условием реализации «воли к власти» и появления Сверхчеловека. Движение, процесс становятся самоцелью, поскольку любая цель – лишь субъективное представление и может оказаться ошибочной.  Таким образом  заканчивается «переоценка ценностей»: завершенный или классический нигилизм «отличает знание истока и необходимости ценностей и тем самым догадка о существе прежних ценностей», – пишет М. Хайдеггер [10, с. 91]. «Падение и регресс мощи духа» в пессимизме означал, следовательно, незнание человеком своей истинной сущности. Обретенное знание приветствуется как освобождение и означает «повышение мощи духа».

Итак, согласно Ницше, нигилизм есть переоценка ценностей, притом, что сущность этой переоценки – изменение способа полагания ценностей: человек стал мыслить себя субъектом, то есть первоосновой, первопричиной. Сущность этой переоценки состоит в том, что «переоценка становится переворачиванием самих способов оценивания», – резюмирует М. Хайдеггер [11, с. 152]. Исчезает само «место» прежних ценностей – сверхчувственный мир. Основанием ценностей теперь становится не абсолютное, а человеческое начало: «ценности – это полагаемые самой же волей к власти условия ее самой» [11, с.155].

Скрытая программа нигилизма

Нигилизм, сам того не ведая, выступает не против идеалов, а против идолов. Критика христианства со стороны атеистической философии в лице того же Ф. Ницше свидетельствует о том, что нигилизм отрицает не христианскую религию, но его отчужденную форму – «историческое христианство», как называл его В. С. Соловьев. Это христианство, в котором Бог рассматривался человеком как нечто внешнее, чуждое, даже угрожающее (как «внешний факт», по выражению В. С. Соловьева).

Утверждение самого христианства тоже было связано с борьбой против отчужденных форм религии.  Христос в своей «Нагорной проповеди» говорил: «Не закон древних пришел я нарушить, но исполнить». Христос не мыслил себя основателем новой религии, но реформатором в рамках уже существующей (иудаизм): он лишь возрождал ее исходную истину, затерянную в веках и искаженную ее служителями. Аналогично мыслил себя и Будда – тем, кто лишь возрождал первоначальную истину Вед. Однако при этом его действия и его философия были отрицанием основы основ индийского общества – кастового принципа его организации. Многие действия Иисуса Христа (например, исцеление больного в субботу) с точки зрения фарисеев и саддукеев также были вполне нигилистическим действиями: опасным и бессмысленным отрицанием традиции.

По-видимому, слова «не нарушить закон древних, но исполнить» следует считать скрытой программой всякого нигилизма. Нигилистическое отрицание настоящего основывается на абсолютизации прошлого – за видимым прогрессизмом скрывается архаизм. Нигилизм раскапывает подземные воды культуры, чтобы орошить ими сухую и безвидную пустыню цивилизации: на место овнешненной ритуальной религиозности он ставит сердечное переживание.

Однако самой архаической формой мировоззрения является миф – исторически он предшествует всем развитым религиям, в том числе христианству. Поэтому миф является тем, что в итоге возрождает радикальный нигилизм и на основе чего он осуществляет отрицание традиции. В силу этого, «эпоха нигилизма» означает, как правило, эпоху господства в общественном сознании тех или иных мифологий [5].

К. Ясперс: исторический смысл нигилизма

Обнаружение скрытой программы нигилизма, которой оказывается архаический миф, позволяет нам выявить глубинный смысл явления нигилизма в истории. Немецкий философ Карл Ясперс, будучи религиозным мыслителем, тем не менее, вполне позитивно оценивает смысл нигилизма, который, на его взгляд, состоит в  усвоении исторического предания. В своей книге «Философская вера» К. Ясперс пишет, что в обществе, переживающем «крушение кумиров» и распад национального самосознания, нигилизм «как движение мысли и как исторический опыт становится переходом к более глубокому осмыслению исторической традиции. Ибо нигилизм был испокон веку не только путем к истокам – нигилизм столь же древен, как и философия, – но и водоразделом, в котором должно было оправдать себя золото истины» [13, с. 504]. 

Поэтому, как считает К. Ясперс, нигилизм – это путь к освоению исторического предания уже не как внешнего, а как внутреннего, личного, собственного дела. Путь, конечно, опасный и тернистый.

Тупик нигилизма выводит нас, по Ясперсу, к необходимости отказаться от идеи прогресса (как он понимался в Новое время), то есть от позиции, что новое есть истинное, что новым преодолевается все существовавшее в прошлом и только теперь начинается  подлинная история.  Преодоление нигилизма – это путь к подлинной философии, то есть к осознанию человеком себя присутствующим в вечном. «Отрыв от исторической основы в пользу нового, использование истории как каменоломни, из которой можно брать материал для построения произвольных интерпретаций, – путь к бездне нигилизма» [13, с. 504]. 

При таком понимании смысла нигилизма как культурно-исторического явления, можно сделать вывод, что нигилизм – не однозначно деструктивное явление. В отдаленной перспективе нигилизм может явиться и конструктивным фактором социокультурного развития, открыть простор для социального и культурного творчества [5].

Ф. Ницше: смысл нигилизма для личности

Нигилизм может оказаться конструктивным фактором и для развития человека. Именно в создании условий для раскрытия творческого потенциала личности видел конечный смысл нигилизма Ф. Ницше.

В речи Заратустры «О трех превращениях» он описывает путь духовного развития человека, прибегая к образам верблюда, льва и ребенка. «Верблюд» – это дух, нагруженный культурными ценностями уже с раннего детства и живущий по принципу «ты должен!» В этом образе много автобиографического. Современники характеризуют Фридриха Ницше как доброго, глубоко интеллигентного, тактичного и даже мягкого человека – эдакого князя Мышкина. (Известно, что Ницше читал роман Достоевского «Идиот» и опознал  в нем представителя декаданса, то есть себя [4; 6]). Кроме этого он был очень талантлив – уже в 10 лет писал музыку и стихи, а в 24 года стал профессором университета! В общем, Ницше был из тех людей, кого современная молодежь называет «ботаниками». Он был из тех детей, кого не надо заставлять учиться, а, наоборот, почаще стоит отправлять «погулять». Он был из тех юношей, кому не надо обуздывать свои страсти, потому что у него только одна страсть – к познанию.

Однако у таких людей есть одна большая проблема – они не вполне живут. Их существование питается ядовитыми соками «древа познания». Впрочем, они и сами об это знают: «Познавший мир до самой его глубины, печален: он узнал, что древо познания не есть древо жизни» (стихи 15-летнего Ф. Ницше [1]). Действительно, в пустыне, где обитает «верблюд», практически нет жизни. Поэтому однажды «верблюд» превращается во «льва» – нигилиста.

«Братья мои, к чему нужен лев в человеческом духе? Чему не удовлетворяет вьючный зверь, воздержанный и почтительный?

Создавать новые ценности – этого не может еще лев; но создавать себе свободу для нового созидания – это может сила льва.

Завоевать себе свободу и священное “нет” даже перед долгом – для того, братья мои, нужно стать львом.

Завоевать себе право для новых ценностей – это самое страшное завоевание для духа выносливого и почтительного. Поистине оно кажется ему грабежом и делом хищного зверя.

Как свою святыню любил он когда-то “Ты должен!”; теперь ему надо видеть даже в этой святыне произвол и мечту, чтобы добыть себе свободу от любви своей; нужно стать львом для этой добычи» [7, с. 18-19].

И далее Ницше пишет о превращении льва в ребенка: «Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения. Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения: своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир» [7, с. 19].

Используя образы притчи «О трех превращениях», можно сказать, что нигилизм есть путь к обретению утерянной гармонии и меры не только отдельной личностью, но и культурой в целом. В ХХ веке Дж. Элиот сказал об этом так: «Данте держался за Вергилия, который должен был прижаться на некоторое время к Сатане, поскольку не было другого способа пройти мимо него» [2, с. 253]. 

Возможно, именно поэтому для многих русских религиозных мыслителей атеист был предпочтительней обывателя, бездумно соблюдающего предписанный церковью ритуал и не вникающего в его метафизический смысл. Как писал Ф. М. Достоевский, «полный атеизм почтеннее светского равнодушия. Совершенный атеист стоит на предпоследней ступени до совершенной веры» (слова старца Тихона в романе «Бесы» [3, с. 10]).

Выводы

Итак, нигилизм – это не простое отрицание ценностей, а их переоценка. Объективно нигилизм выступает не против идеалов, а против идолов. Поэтому нигилистический протест открывает новые возможности для развития общества, культуры и личности, когда те заходят в тупик цивилизационного развития.

«Позитивная программа» нигилизма, как правило, не проявлена, им самим не осознана. Тем не менее, как это ни парадоксально, именно через нигилизм, согласно К. Ясперсу, проходит путь к освоению исторического предания уже не как внешнего, а как внутреннего, личного, собственного дела.

Смыслом явления нигилизма в жизни личности и общества является приобщение к глубинным (даже архаическим) пластам человеческого духа и человеческой культуры для того, чтобы современная культура и современное общество, отбросив старые, выхолощенные формы, получили новый жизненный импульс для своего развития.