Смысл жизни как обретение полноты бытия

Пятая статья цикла, посвящённого проблеме смысла жизни и ее основным решениям в истории и современности.

Продолжается рассмотрение христианского понимания смысла жизни, начатого в предыдущей статье («Христианство против эвдемонизма»). За основу взята русская религиозная философия в лице Е. Н. Трубецкого.

Введение

В предыдущей статье мы рассмотрели критическое отношение христианства к концепции эвдемонизма (учению, которое в качестве высшей ценности и смысла человеческой жизни выдвигает счастье). Что же предложило само христианство в качестве решения проблемы смысла жизни?

За основу данной статьи взята книга Евгения Трубецкого «Смысл жизни», в которой, на наш взгляд, наиболее полно выражено понимание смысла жизни, характерное для русской христианской мысли [3].

Евгений Николаевич Трубецкой (1863-1920) – выдающийся русский философ, правовед, религиозный и общественный деятель, представитель философии «положительного всеединства», созданной Владимиром Сергеевичем Соловьевым (1853-1900) [1-2] и развитой далее его последователями. Данная философия, по словам ее создателя, является «рациональным выражением христианской идеи».

Проблема смысла жизни – одна из центральных проблем творчества Евгения Трубецкого. В различных своих работах он рассмотрел религиозное, философское и художественное ее решение. Среди наиболее известных его работ следует особо выделить еще одну книгу – «Умозрение в красках», посвященную метафизике и эстетике иконописи [4].

Книга «Смысл жизни» была написана в 1918 году, когда после окончания первой мировой войны, в России бушевала гражданская война. «Внешним поводом настоящего труда являются мучительные переживания мировой бессмыслицы, достигшие в наши дни необычайного напряжения», – написал Е. Н. Трубецкой в предисловии к своей книге. «Россия лежит в развалинах… Потребность ответить на вопрос о смысле жизни в такие эпохи чувствуется сильнее, чем когда-либо» [3].

1. Две линии жизни и концепции смысла жизни

Е. Н. Трубецкой видит в жизни человека и человечества две линии жизни: горизонтальную (плоская, земная) и вертикальную (восходящая, небесная). Он считает, что все существовавшие в истории человеческой мысли попытки ответить на вопрос о смысле жизни, лежали на этих двух путях.

Поиски ответа на горизонтальной линии жизни приводили к натуралистическим (языческим) концепциям, возвеличивающим природного, телесного человека и ориентировавшим его на материальные ценности. К ним, в частности, можно отнести гедонизм.

Поиски на вертикальной линии жизни образовывали мистические концепции смысла жизни, отрицающие все натуральное в жизни человека и ориентирующие его исключительно на духовные ценности. В качестве примера Е. Н. Трубецкой тут приводит буддизм.

Однако оба эти решения не приносят человеку удовлетворения: натуралистические концепции оставляют нереализованными духовные потребности человека, мистические концепции пренебрегают телесными, материальными потребностями. Человек же есть единство души и тела. Поэтому истинное решение проблемы смыла жизни должно лежать глубже – по ту сторону противопоставления души и тела, верха и низа. Только на объединении этих двух линий жизни человек обретает свою целостность и полноту бытия.

2. Страдание и полнота бытия

Пересечение горизонтальной и вертикальной линии жизни образует крест: христианский символ. «Тот положительный конец жизни, который составляет ее смысл, есть полнота радости. Но путь, который ведет к этой радости, есть путь величайшей скорби, – крестный путь» [3].

Однако только через этот путь человек может обрести радость бытия. Страдание оправдано, так как между ним и радостью есть внутренняя связь, аналогично тому, как рождение нового человека искупает и оправдывает родовые муки роженицы. «Что такое страдание? Ощущение задержки жизненного стремления, неполноты жизни и, наконец, надвигающегося ее уничтожения – смерти. Это и показывает прямую, непосредственную связь между страданием и смыслом, между страданием и блаженством. Мировой смысл есть именно полнота жизни, наполняющей собою все. Блаженство заключается в обладании этой полнотой, а страдание обусловливается ее отсутствием. Мир страждет именно оттого, что он не вмещает в себе жизни божественной, оттого, что он оторван от самого источника жизни… чтобы подняться духом над житейской суетой к полноте вечного смысла и вечной жизни, нужно ощутить всем существом весь этот ужас мира, покинутого Богом, всю глубину скорби распятия. И нужно приобщиться к подвигу совершенной жертвы» [3].

Можно предположить, что идея полноты жизни может быть близкой и для светского человека, а не только религиозного. К тому же эта идея прекрасно объясняет – почему представлений о смысле жизни в истории мысли так много: люди называют смыслом своей жизни именно то, чего не хватает им для полноты бытия – кому-то материальных благ, а кому-то духовных. На разных этапах жизни мы можем страдать, испытывая недостаток либо «горизонтального», либо «вертикального» измерения своего бытия. Соответственно, на протяжении нашей жизни может меняться и представление об ее смысле. В конечном счете, за всем этим многообразием точек зрений и их изменчивостью, мы можем обнаружить нашу главную цель – полноту бытия.

3. Конечная цель всего человечества

Понимание смысла человеческой жизни как обретение полноты бытия соответствует воззрению христианства на смысл жизни не только отдельного человека, но и всего человечества.

Христианское учение пророчествует о грядущем воссоединении Неба и Земли, Бога и Мира, духа и материи. «Полнота всемирного смысла может явиться только в объединении неба и земли…Мы должны искать смысл жизни не в горизонтальном и вертикальном направлениях, отдельно взятых, а в объединении этих двух жизненных линий, там, где они скрещиваются. Этот смысл крестом испытуется» [3].

Таким образом, «смысл человеческого бытия состоит в реальном принятии и воплощении Креста как символа единения Мира и Духа» [3].

Тут следует сделать пояснение. Люди, далекие от религии, обычно считают, что конечная цель христианина – «райское блаженство», причем рай мыслится существующим «где-то на небе», где душа будет пребывать в бестелесном состоянии. Однако такое представление о наилучшем будущем души человека – платонизм, а не христианство. Достаточно открыть последнюю книгу Библии – Откровение Иоанна Богослова (называемую также «Апокалипсис»), чтобы убедиться, что «конец времен» для христианина – это рай на земле, точнее – на земле преображенной в Духе, а именно Царство Божье, которое придет на смену Царству Кесаря. Придет не в результате революций или иных социальных потрясений, а как чудо, исходящее от Бога. Придет после очистительной катастрофы – Апокалипсиса, когда воскреснут праведники.

Именно об этом – воссоединении Неба и Земли – просит христианин Бога в молитве «Отче наш…».

4. Гедонизм и аскетизм как крайности

Таким образом, неправильно видеть в христианстве возвеличивание духа за счет плоти, ее отрицание. Греховна не плоть сама по себе, а лишь плоть, отпавшая от духа. Человек, согласно православию, создан совершенным как по духу, так и по телу. Грех начинается с их разъединения. Поэтому аскетизм как преодоление материального, телесного начала – это лишь путь, а не конечная цель. В частности, Е.Н. Трубецкой пишет, что «Одно из величайших препятствий, задерживающих духовный подъем, заключается в том призрачном наполнении жизни, которое дает житейское благополучие. Комфорт, удобство, сытость и весь обман исчезающей, смертной красоты, – вот те элементы, из которых слагается пленительный мираж, усыпляющий и парализующий силы духовные. Чем больше человек удовлетворен здешним, тем меньше он ощущает влечение к запредельному. Вот почему для пробуждения бывают нужны те страдания и бедствия, которые разрушают иллюзию достигнутого смысла. Благополучие всего чаще приводит к грубому житейскому материализму. Наоборот, духовный и в особенности религиозный подъем обыкновенно зарождается среди тяжких испытаний» [3]. В этой цитате мы видим еще один христианский аргумент против эвдемонизма – он препятствует духовному росту человека, задерживает его на горизонтальной линии жизни, не давая энергии для стремления к вертикальному ее измерению.

Однако другая крайность тоже опасна: если аскетизм становится не средством, а целью, то мы придем к буддийскому нигилизму. «Чем объясняется роковая неудача духовного подъема религий Индии? – Почему та запредельная высь, в которую здесь поднимается дух, оказывается, в конце концов, пустынною и мертвою? Оттого, что действительного подъема земли к небу при этом не происходит. Дух человеческий, как сказано, тут не поднимает землю ввысь, ибо он ее просто напросто отрицает; отделяясь от земли, он ничего не берет оттуда – ни образов, ни красок, ни каких-либо форм, могущих вместить потустороннее. Образы, краски, формы – все это – презренное, призрачное, суетное, все это – различные проявления «майи» – того «наваждения», от которого нужно отрешиться. К «наваждению» принадлежит вся наша индивидуальная жизнь, все то, что мы называем жизнью. Неудивительно, что, взлетая над этим наваждением, человек поднимается не в царство живого смысла, а в пустынную, мертвую область чистого отвлечения» [3].

Выводы

Итак, в лице русского религиозного мыслителя Е.Н. Трубецкого мы получили ответ на вопрос о смысле жизни, основанном на христианском понимании сущности человека и представлении о цели жизни всего человечества.

Итак, обретение полноты бытия есть главная задача человеческой жизни, завещанная человеку Богом.

Однако как обрести полноту бытия? Необходимо стать богочеловеком, – отвечает русская религиозная философия [1].

Это произойдет не на путях счастья, блаженства, удовлетворенности, а на пути страдания.

Дальнейшие исследования

В этой и в предыдущих статьях мы рассмотрели основные решения проблемы смысла жизни в истории мысли.

Однако наш обзор будет неполным без тех концепций, согласно которым смысла жизни у человека – увы! – нет. Мыслителей, утверждавших бессмысленность человеческой жизни, в истории философии немного, но всё же они есть. К ним мы обратимся в следующей статье.