Смертные грехи в Православии и католичестве: есть ли разница?

Смерть первая и смерть вторая

Что такое смертный грех? Перед тем, как разобраться в этом, нужно понять, что же под смертью понимает Церковь. Вообще «смерть» в церковной традиции – понятие многозначное, может использоваться и в традиционном понимании – как физическая смерть, и иначе. В первом значении это слово употреблено, например, в знаменитом пасхальном тропаре: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех Живот даровав!» Под Смертию Христа здесь понимается, условно говоря, традиционная, человеческая смерть, которую принял Иисус на кресте, будучи Богочеловеком (то есть, имея и человеческую ипостась).

Однако Священное писание знает и вторую смерть, которая именно так, второй, и названа в некоторых фрагментах Библии. Например, в Откровении Иоанна Богослова (эту книгу часто сокращенно называют «Апокалипсисом»): «И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая» (Откр. 20:14).

По толкованию блаженного Августина Аврелия, под второй смертью нужно понимать смерть «тотальную», не только телесную, но и душевно-духовную, при этом, конечно, нужно помнить, что душа неуничтожима. Вот что говорит святой: «Смерть души и тела, то есть смерть всего человека, бывает тогда, когда оставляет тело душа, оставленная Богом. Ибо, в таком случае, ни она не живет Богом, ни тело не живет ею. За такого рода смертью всего человека следует та, которую авторитет божественных Писаний назвал второю смертью» (1). Проще говоря, смерть вторая – это такое состояние души, в котором она не может сообщаться с Богом, от чего испытывает невыразимые мучения.

Собственно, о двух смертях говорит и Сам Иисус Христос в Евангелии от Матфея: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10:28). Здесь даже присутствует интересная оговорка о том, что бояться смерти телесной не следует, ибо она – лишь переход к новой жизни. А вот «смерть вторая» может рассматриваться как вечная смерть, так как, по словам того же Евангелия: «И пойдут сии <то есть грешники> в муку вечную» (Мф. 25:46).

О понятии «смертный грех»

Итак, когда мы говорим «смертный грех», мы имеем в виду именно «смерть вторую», то есть вечное проклятие, бесконечное пребывание в аду: «Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25:41). И как Царствию Божию не будет конца, так и бесконечны муки в преисподней. Поэтому смертный грех ведет к гибели духовной, но, повторим, это не та гибель, что уничтожает саму сущность, низводит ее в инобытие, а вечные мучения, которые уготованы нераскаявшимся грешникам.

Как избежать этой незавидной участи? Если человек совершил один из смертных грехов или даже несколько, его может спасти только покаяние и участие в Таинствах Церкви. Некоторые думают, что покаяние – это простое перечисление грехов. Но автоматически благодать не действует: нужно не просто назвать на исповеди совершенные грехи, но и возненавидеть их. А возненавидеть – значит объявить им войну. В богословии нередко используется такое слово греческого происхождения, как метанойя. Оно означает полную перемену ума, всего строя мыслей, который, в свою очередь, не может не отразиться на строе жизни. Ибо, как сказано в Писании, «по делам их узнаете их». Исповедь как «механическое» оглашение священнику грехов при дальнейшем их совершении – не есть покаяние. Покаяние – это изменение образа мысли и образа действий. Поэтому избавление души от мук ада после совершения смертного греха идет в несколько этапов, среди которых исповедь – лишь первый.

Но в чем же каяться? Какой грех страшен, а какой нет? Часто в Церкви можно услышать о разделении грехов на т.н. «повседневные» (в католической традиции – «обыденные») и смертные. Первые нельзя исчислить. По мнению некоторых святых, человек погрешает в чем-либо мелком ежеминутно. Это не значит, что и с такими мелкими грехами бороться не следует, их надо обобщать и тоже выносить на исповедь. В церковной традиции для описания этих двух видов грехов используется следующая метафора: повседневный грех – песчинка, смертный – тяжелый камень. Утопить равно может как камень, привязанный к шее, так и мешок с песком. Более того, мелкий грех порой опаснее крупного и явного, так как может не осознаваться сразу. Закоренелый грешник, порабощенный «мелким» грехам, так же может попасть в ад. Кстати, на разделение грехов на два класса по степени тяжести указывает и православная, и католическая традиции.

При этом нужно понимать и смысл адского наказания: не высшие силы тянут человека на дно преисподней, а он сам не находит ничего другого, как отправиться туда. Божья благодать его жжет. Британский писатель и теолог Клайв Стейплз Льюис сказал интересную фразу: «Врата ада заперты изнутри». Что это значит? А это значит, что закосневшая в грехах душа добровольно остается в «нижнем мире», так как к верхнему не приспособлена. Так плесень выбирает сырой подвал, а не яркое солнце.

Смертные грехи как пороки (страсти)

Исходя из все сказанного выше для верующего человека просто жизненно необходимо разобраться с тем, какие же грехи самые тяжелые, какие из них могут быть названы смертными? Первое, что здесь нужно отметить, это разное понимание не только самих грехов у православных и католиков, но и разной меры наказания за них. Например, у католиков есть учение о чистилище: если человек недокаялся в чем-то на этом свете, он может «отработать» небольшие прегрешения в чистилище. Православие выступает против чистилища, считая это учение дающим ложную надежду человеку, расхолаживающим его. Согласно православию, человек после смерти лишается воли, он не может волевым усилием исправить себя, как это было возможно при жизни. Известно выражение: «В чем застану – в том сужу», которое является аграфой, то есть – изречением Иисуса Христа, не вошедшим в Евангелия, но сохранившимся в предании (2). Согласно православному учению, единственный способ облегчить участь умершего – действия живых (молитва за усопшего, милостыня за него, добрые дела, церковные требы и т.д.).

Что же касается учения о смертных грехах, то католичество считает таковыми такие злодеяния, при совершении которых выполняется три условия: грех «касается серьезной материи», «совершен с полным осознанием» и «с полным согласием». «Серьезность материи определяется десятью заповедями», – указывает католический катехизис (3). А вот как это построение дает католический молодежный катехизис: смертный грех «является таковым, если посягает на значимые ценности и тема самым направлен против жизни или Самого Бога (напр., убийство, богохульство, прелюбодеяние и т.п. и если совершен с полным осознанием и полным согласием» (4).

При этом традиционно считается, что у католичеством выделяется 7 смертных грехов:

Эти грехи зеркально отражают семь основных добродетелей, эту систему приписывают то Тертуллиану, то Григорию Богослову. Однако мы видим разницу между этой семеркой и теми грехами, которые названы в моложеном катехизисе: убийство, богохульство, прелюбодеяние. Мы можем сделать вывод о том, что в катехизисе речь идет о конкретных греховных поступках, а во втором – о греховных наклонностях (пороках). Из-за чего порой возникает путаница. Семь смертных грехов обсуждаются в трактатах и изображены на картинах и скульптурных украшениях католических церквей. «Семигрешие» плотно вошло в западную культуру. Например, известна картина «Семь смертных грехов и четыре последние вещи», приписываемая голландскому художнику Иерониму Босху.

Еще до разделения Церкви на православие и католичество появилось и другая концепция, в которой – восемь основных греховных пороков. Автором этой концепции стал святой Евагрий Понтийский. Он выделял следующие пороки:

Как отмечает Е. Холодов, «ранее Евагрия таковая схема (с твердой установкой именно восьми пороков) у христианских писателей не находится» (5), впрочем, как отмечает тот же исследователь, предтечей этой концепции были другие святые и христианские богословы, среди которых называются: Ориген, Климент Александрийский, Григорий Нисский, Макарий Египетский.

Считается, что православная церковь идет за Евагрием, называя основными 8 представленных пороков, у католичества – семь. Но подчеркнем – речь всё-таки идет о греховных пороках, наклонностях, страстях, а не о конкретных деяниях, которые, вероятно, и следует называть собственно смертными грехами.

Смертные грехи как тяжелейшие греховные деяния

А что же касается непосредственно смертных грехов как деяний, то один из самых авторитетных и относительно современных нам православных богословов святой Игнатий Брянчанинов выделяет следующие поступки: «Смертные грехи для христианина суть следующие: ересь, раскол, богохульство, отступничество, волшебство, отчаяние, самоубийство, любодеяние, прелюбодеяние, противоестественные блудные грехи, кровосмешение, пьянство, святотатство, человекоубийство, грабеж, воровство и всякая жестокая, бесчеловечная обида. Только один из этих грехов — самоубийство – не подлежит врачеванию покаянием, но каждый из них умерщвляет душу и делает ее неспособною для вечного блаженства, доколе она не очистит себя удовлетворительным покаянием. Если человек впадет хотя однажды в один из этих грехов, он умирает душою» (6).

Добавим, что к убийству относится и аборт, причем муж, знавший о греховном намерении жены и не остановивший ее, так же повинен в убийстве. А волшебство есть любое призывание нечистых духов (начиная от гадания и заканчивая обращением к «бабкам», «экстрасенсам», колдунам-«целителям» и т.п.).

На практике именно классификация Игнатия Брянчанинова может быть признана самой полезной и действенной, потому что четко определяет ориентиры духовной жизни, те «красные линии», которые ни в коем случае нельзя пересекать, ибо за ними – духовная смерть. Таким образом, перечисление смертных грехов не является неким твердым догматом ни в христианстве, ни в католичестве, здесь нет навсегда утвержденного и «закрытого» списка. Ведь в христианстве важная не форма, а содержание, живая связь человека с Богом и Церковью, а не набор «механических действий».

Определить тяжелые грехи можно и еще одним способом – от обратного. Если взять десять заповедей ветхозаветных (Исх. 20.1-17) и заповеди блаженства, сформулированные Христом (Мф. 5.1-12; Лк. 6.20-23) – нарушение этих установлений и есть вражда против Бога.

Итак, мы должны разделять греховные наклонности (страсти) и вызванные ими греховные проступки. Страстей не так много, проступков может быть множество. Но среди них все-таки выделяются наиболее тяжкие. Главное в христианстве не буква закона, а дух его. Во втором послании к коринфянам (3:6) апостол Павел говорит: Христос «дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит». Незначительный грех может перерасти в смертный, если поглотит всю душу человека. Впрочем, есть вполне определенный список тяжелейших деяний, который составил Игнатий Брянчанинов. Этот список конкретизирует более общие концепции смертных грехов и может быть ориентиром в духовной жизни современного человека.