ВСТУПЛЕНИЕ
Для “разметки” и “калибровки” прошлогодних событий на мировой геополитической карте необходимо сначала определить на ней место СВО / военного конфликта на Украине – самого яркого события прошедшего года. Если мы согласны с тем, что осью современной геополитики является противостояние США – КНР, то украинские события – самый важный периферийный эпизод. В то время как важнейшим геополитическим событием 2022 года стало прохождение “точки невозврата” отношений Вашингтона и Пекина на пути к Холодной войне 2.0.
Такой подход не противоречит классической геополитике, ставящей во главу угла борьбу Держав Моря и Держав Суши. Просто мы предлагаем карту мира, в которой центральную часть занимает не Евразия, как все привыкли, а Азиатско-Тихоокеанский [в терминологии Держав Суши] или Индо-Тихоокеанский [в терминологии Держав моря] регион.
Даже без учета Латинской Америки [которую относят к региону чисто географически], здесь непосредственно сходятся и/или сталкиваются национальные интересы:
- по объему “приведенного” ВВП – 6-и из Топ-10 и 10-ти из Топ-20 стран мира [КНР (1), США (2), Индия (3), Япония (4), РФ (6), Индонезия (7), Южная Корея (14), Канада (15), Тайвань (18) Австралия (20)];
- по военной мощи – 7 из Топ-10 стран [США (1), РФ (2), КНР (3), Индия (4), Япония (5), Южная Корея (6), Пакистан (9) плюс политические интересы и военное присутствие Франции (7) и Великобритании (8)] Кроме того, традиционно недооцененными в мировых военных рейтингах являются возможности Ирана (14) и Северной Кореи (30);
- по населению – вся Топ-5, а также 7 из Топ-10 и 12 из Топ-20 стран [КНР (1), Индия (2), США (3), Индонезия (4), Пакистан (5), Бангладеш (8), РФ (9) – это уже больше половины населения мира – Япония (11), Филиппины (13), Вьетнам (16), Иран (17), Таиланд (20)].
NB! Приведенные статистические данные свидетельствуют в пользу нашего тезиса о том, что главным геополитическим событием года стало прямое объявление Вашингтоном технологической войны Пекину на фоне обострения ситуации вокруг Тайваня.
Что касается военных действий на Украине, то их можно было бы описать в рамках столь любимой англо-саксами “стратегии непрямых действий”, если бы Хартленд [“сердцевина земли”] в лице РФ и КНР представлял бы единое целое в противостоянии с Державами Моря и частью Римленда [прибрежные государства в широком смысле этого слова]. Однако, стратегическое партнерство Пекина и Москвы не носит характер союзнических отношений, а потому украинский конфликт представляет для:
- России – “прямые действия”;
- “коллективного Запада” – “гибридные” [с элементами как “прямых”, так и “непрямых” действий];
- Китая – возможность реагировать на эту ситуацию в своих интересах.
ЧАСТЬ I. Штаты зарабатывают на идеологии
С точки зрения Вашингтона главным итогом 2022 года стала непригодность принципа “треугольник Киссинджера”, согласно которому США не должны допускать, чтобы американо-китайские и американо-российские отношения были одновременно хуже, чем китайско-российские.
Взамен Белый Дом и Госдеп были вынуждены использовать идеологический подход “Демократии vs Автократии”, который не только не имеет прямого отношения к геополитике, но и подталкивает к сближению тех, кто не попал в “белый список”.
По итогам года всем очевидно, включая лидеров “Старой Европы”, что главным пострадавшим в результате нового “крестового похода” против автократий оказалась Европа, согласившаяся двигаться в фарватере американского санкционного курса. Более того, на фоне существенных потерь европейцев от режима санкций и контрсанкций, Вашингтон “с особым цинизмом” принял “Закон о снижении инфляции” который является “дважды антиконкурентным”, ибо предусматривает:
- во-первых, огромные субсидии американским компаниям;
- во-вторых, значительные стимулы для переноса бизнеса в США, чем планируют воспользоваться многие европейские компании.
Этот закон, внесенный президентом Джо Байденом и принятый в августе Конгрессом, вступает в силу с 1 января 2023 года и предусматривает инвестиции в размере $369 млрд в климатическую и энергетическую политику, а также льготы в сфере энергообеспечения предприятий, открывающихся на территории США.
Закон является откровенно протекционистским, кроме того, в ЕС считают, что нормы этого закона противоречат нормам ВТО.
Если кратко, то цель “Закона о сокращении инфляции в США” проста и понятна: в условиях жесткого энергетического кризиса, охватившего Европу в силу сочетания безумного “зеленого перехода” со столь же продуманными антироссийскими санкциями, Штаты получили уникальный шанс стать “тихой гаванью” для европейских активов, – как финансовых, так и промышленных. Данный закон придает стихийному либерально-экономическому процессу упорядоченную форму в виде государственного стимулирования перетока капиталов в США.
30 ноября – 2 января в ходе своего визита в Вашингтон президент Франции Эммануэль Макрона предпринял тщетную попытку убедить Джо Байдена смягчить “Закон о сокращении инфляции в США” и избежать торговой войны.
Тщетность усилий была обусловлена тем, что пересмотр этого закона означает отказ от колоссального притока активов из Старой Европы в США, который оценивается в $5 – 10 трлн. А теперь риторический вопрос – чего такого мог предложить Штатам Макрон, чтобы Белый Дом отказался от такой выгоды?
По сути Макрон ехал в Вашингтон в качестве переговорщика от всей “Старой Европы”, но потерпел очередное внешнеполитическое фиаско.
При этом Администрацией президента США была заявлена такая повестка переговоров: Украина, Китая, Иран, а также энергетика и никакого намека на обсуждение “Закона о сокращении инфляции в США”.
Что же касается “энергетического” пункта повестки дня, то европейцы во втором полугодии 2022 года пытались активно привлечь внимание Вашингтона к 4-хкратной разнице между внутренней ценой на американский СПГ и его стоимостью в Европе.
Но эта тема также была изначально провальной для Макрона, ибо идеально подпадает под определение “конфликта логики намерений и логики обстоятельств”, в котором всегда побеждает последняя.
Лично Байден, скорее всего, был готов пойти на уступки европейцам. Но что он может для этого сделать? Ведь цена на СПГ в Штатах определяется американским рынком, а в ЕС – европейским. А “справедливую цену, определяет биржа, не так ли?!”
Кроме того, наращивание поставок американского СПГ в Европу, что должно было бы несколько снизить цену, не особо приветствовалось Вашингтоном, т.к. это могло привести к дефициту топлива в северо-западных штатах. Более того, на момент переговоров с французским президентом Администрация Байдена еще окончательно не отказалась от идеи введения запрета или серьезных ограничений на экспорт углеводородов в зимний период, чтобы стабилизировать цены в США.
Неформальный, но весьма четкий ответ европейцам, от имени которых вел переговоры Эммануэль Макрон, дал в самый канун визита рупор нынешнего вашингтонского истеблишмента – издание Politico. В статье “Антиамериканский зуд Европы” аналитик Мэтью Карничниг объясняет Европе, что их экономические проблемы – собственная вина. Материал интересен полемической структурой, когда на некие обобщенные и удобные автору аргументы европейцев он дает достаточно четкие и безжалостные ответы, разумеется, не всегда честные, но весьма показательные с точки зрения отношения вашингтонского истеблишмента к проблемам европейцев.
Автор вполне справедливо утверждает, что “указывать пальцем на другой берег Атлантики — излюбленный отвлекающий маневр европейских элит, когда на континенте пахнет жареным.
Будь то конфликт на Украине (зря Вашингтон затеял расширение НАТО!), стихийные бедствия (развелось тут американских внедорожников, только климат от них портится!) или упадок французского как языка международного общения (ох уж этот бескультурный Голливуд!), виновником всякий раз оказывается Америка.
В последней серии этой досадной традиции европейские должностные лица винят жадных американцев в нынешнем упадке континента — мол, поставили свой могучий доллар превыше всего и наживаются на украинском конфликте”.
В статье указывается, что “даже если отставить в сторону то обстоятельство, что Украина рухнула бы еще несколько месяцев назад, не вмешайся США, то прямое воздействие конфликта и продаж природного газа и оружия на экономику Америки с оборотом в $26 трлн. — это капля в море.
Во-первых, на экспорт идет менее 10% американского газа. В 2021 году его стоимость составила порядка $27 млрд. Хотя европейцы по понятным причинам расстроены, что газ им обходится вчетверо дороже, чем Америке, они сами “подсели” на российское сырье и отключили прекрасно работающие атомные электростанции (хотя Вашингтон их годами от этого отговаривал)”.
NB! Здесь в буквальном смысле “полуправда” – от АЭС европейцы действительно начали массово отказываться под давлением своих “зеленых”, но эмбарго на российские углеводороды ЕС ввело под давлением США. В другом своем материале – уже перед западным Рождеством, Politico со ссылкой на европейского чиновника сообщило, что в большинстве случаев разница между экспортными и импортными ценами идет не американским экспортерам СПГ, а компаниям, перепродающим газ в пределах ЕС. Крупнейшим европейским держателем долгосрочных газовых контрактов США является французская Total Energies, что заставляет нас немного другими глазами взглянуть на проблему “дорогого для европейцев американского СПГ”.
“Но главный жупел Европы — пакет “зеленых” инвестиций администрации Байдена на благо американских компаний.
В ходе государственного визита в Вашингтон на этой неделе президент Франции Эммануэль Макрон попытается смягчить Закон Байдена о снижении инфляции, всеохватную законодательную инициативу, куда вошло всё – от климата до здравоохранения (…) Европейцы боятся, что щедрые субсидии американским производителям подорвут их промышленность и развяжут торговую войну.
Неудобная правда, однако, в том, что европейцы не могут толком заставить инвестировать даже собственные компании на внутреннем рынке, а правительства охотнее субсидируют газ для населения, чем помогают промышленности выйти из кризиса”.
[…]
“Промышленная политика США носит откровенно протекционистский характер, — заявил на прошлой неделе журналу Die Welt Ларс Клингбайль, один из лидеров Социал-демократической партии канцлера Олафа Шольца. — Экономическая политика США не должна быть нацелена против нас, европейцев”.
Горькая правда такова, что Европы у администрации Байдена и в мыслях не было (…) Дело не в том, что Европа Америке безразлична, а в том, что далеко не так важна, как ей хотелось бы”.
[…]
“Что касается инноваций, то Европа — это пустыня. В Европе нет ни Apple, ни Google, ни Tesla. Рыночная стоимость Tesla вчетверо выше, чем всего немецкого автопрома.
Вот почему сам собой напрашивается вывод, что европейские поиски виноватого — не что иное, как зависть”.
[…]
Полный текст перевода материала – по ссылке.
После провального визита в Вашингтон, где Эммануэль Макрон не сумел убедить Джо Байдена смягчить “Закон о снижении инфляции”, который стимулирует “переезд” европейской промышленности за океан, французский президент протолкнул по итогам саммита ЕС 15 декабря подготовку Еврокомиссией [ЕК] аналогичного европейского закона, – для защиты европейской промышленности. Г-н Макрон откровенно заявил, что данный закон США несовместим с нормами ВТО, а Франция «выступает за справедливые правила конкуренции, приемлемые для всех».
“Старая Европа” проявила нехарактерную для себя антиамериканскую солидарность: председатель Евросовета Шарль Мишель подчеркнул: “Для поддержания конкурентоспособности наших компаний мы должны принять срочные меры, поэтому саммит ЕС уполномочил Еврокомиссию подготовить их уже в начале 2023 года”, а глава ЕК Урсула фон дер Ляйен сообщила, что уже предложила лидерам ЕС план действий по поддержке европейской промышленности из 4-х пунктов. Правда, один из них – переговоры с Администрацией США.
Солидарность с ЕС проявила Южная Корея, которая также рискует лишиться части экономики из-за американских стимулирующих мер. В интервью изданию Euractiv министр торговли республики Дукгын Ан предложил Брюсселю совместно с Сеулом взаимодействовать с американской администрацией, чтобы свести к минимуму «дискриминационное воздействие» закона, однако, «если станет очевидно, что они ничего не могут сделать, или если они не проявят никакого желания работать с нами, чтобы найти правильное решение, нам придется найти другую альтернативу».
С другой стороны г-н Ан выступил против принятия в ЕС аналогичных протекционистских мер, сравнив подобный шаг с «открытием ящика Пандоры».
В то же время, европейские страны с либеральным режимом торговли и небольшие государства ЕС боятся, что государственные субсидии будут выгодны только крупным игрокам – Франции и Германии, которые смогут искусственно поддержать свои компании в ущерб конкурентам из более бедных государств ЕС. Все тот же рупор вашингтонского истеблишмента – Politico пугает европейцев тем, что “борьба субсидий может выйти за пределы общего рынка и приобрести глобальный характер. Это сорвет все попытки сформировать общемировые правила торговли и вернет мир к закону джунглей” и приводит слова высокопоставленного европейского дипломата: “Если мы начнем делать это вместе с США, третьи страны и крупные экономики тоже присоединятся, и всем нам от этого будет хуже”.
Подводя итоги, можно лишь подтвердить, что главным, и далеко не добровольным донором нового “крестового похода” против автократий стала Европа. В развитие этого тезиса рекомендуем ознакомиться со статьей “Всегда, когда Европа воюет, Америка отлично обогащается” хорватского издания Geopolitika.
Основные тезисы:
“Европейское бизнес-сообщество предупреждает о начале настоящего промышленного бегства из Европы в США […]
Процесс ускорился после российской спецоперации на Украине, введения европейских и западных санкций против Москвы, а особенно с августа текущего года, когда американская администрация приняла Закон о снижении инфляции. Он гарантировал многомиллиардные дотации американским производителям и промышленности, которая работает на территории США. Только на развитие “зеленой” индустрии и декарбонизацию, согласно этому закону, будут выделены около $400 млрд. В то же время США приняли нормы, которые делают невозможным отток высоких технологий из Штатов в Китай и к другим мировым конкурентам. Тем самым власти США еще больше стимулировали переезд передовой промышленности в Америку и появление новых рабочих мест. Закон предусматривает инвестиции в размере $52 млрд для восстановления американского производства полупроводников. Принятые нормы, которые поддерживают отечественную американскую промышленность, связаны с Законом об инфраструктурных вложениях. Он структурирует инвестиции в размере $1,2 трлн и призван стимулировать восстановление и расширение инфраструктуры, например мостов, дорог, портов, а также повсеместное строительство станций подзарядки электромобилей”.
“Подтверждается старая истина о том, что крупные кризисы в Европе развивают американскую промышленность, обеспечивают США выгодными сделками, провоцируют бегство капитала в Соединенные Штаты Америки и их обогащение. Когда-то Хайрем Максим, не зная, что делать в Америке с первым в истории эффективным пулеметом, по совету друзей предложил его европейским странам. Впоследствии этот пулемет прославился под названием “Максим”. С того момента США начали наживаться на европейских кризисах. Пулеметы Максима стояли на вооружении и выпускались по лицензии во всех крупнейших державах Европы: Великобритании, Германии и России. А они воевали друг с другом в больших европейских войнах с 1914 до 1945 года. Миллионы погибших и огромные долги перед американским банками при практически незаметном изменении границ между империями и государствами, возникшими после их распада, оставались Европе, а выгоду из Первой, Второй, а потом и холодной войны получали американцы. Поэтому нетрудно прийти к выводу, что и новый большой европейский кризис, который кажется сейчас изолированным региональным конфликтом, в итоге приведет к тем же последствиям. Они просматриваются уже сейчас, когда новая европейская война, которая, как вскоре может оказаться, станет продолжением войн, начавшихся в 1914 году, находится лишь на первом этапе. США, как всегда за последнюю сотню лет, уже сейчас обогащаются за счет этого конфликта, а Европа начинает нести убытки”.
Полный текст перевода статьи см. по ссылке
II. Американская подача, китайский прием
Если говорить о наиболее ярком и запоминающемся прошлогоднем событии в американско-китайских отношениях, то это был, безусловно, эпатажный визит спикера Палаты представителей Нэнси Пелоси на Тайвань – 2-3 августа 2022 года, которые повлек за собой не только вербальные протесты и угрозы Пекина, но и серию военно-морских учений материкового Китая у побережья “мятежной провинции” с элементами временной блокады острова.
Однако, оценивая ситуацию в ретроспективе, сегодня можно предположить, что провоцируя Поднебесную на жесткую риторику и военно-морскую активность, Вашингтон создал необходимый фон для главного стратегического хода 2022 года в противостоянии с КНР.
Речь идет о введении в начале октября глобальных ограничений на экспорт в Китай чипов для искусственного интеллекта, – санкции касаются не только продукции американских компаний, но и всех чипов в мире, произведенных с применением американских технологий или оборудования.
Санкции, введенные министерством торговли США, касаются в первую очередь графических плат, которые применяются в суперкомпьютерах, в частности, – для ускорения работы программ искусственного интеллекта [ИИ].
Кроме того, санкции запрещают производителям экспортировать чипы для ИИ-вычислений, если они произведены на американском оборудовании или с использованием разработанного в США программного обеспечения, причем имеются в виду зарегистрированные в США компании, независимо от места их нахождения.
Запрещены также продажа Китаю оборудования для производства таких чипов и участие американских ученых в совместных разработках с учеными КНР новых полупроводниковых технологий.
Кроме того, для 28 китайских компаний вводится еще более широкий спектр санкций. [Напомним, что Дональд Трамп в 2019 году вводил ограничительные меры только против одной Huawei].
NB! В XXI веке Штаты еще не вводили столь масштабных ограничительных мер в отношении Китая. Более того, эти ограничения нужно рассматривать в сочетании с другими антиконкурентными и рестриктивными мерами в отношении китайского high-tek:
- 6 августа [сразу же после визита Пелоси на Тайвань] был принят закон, предусматривающий выделение $280 млрд на высокотехнологичное производство и научные исследования, – de facto на повышение конкурентоспособности американского IT-сектора по сравнению с китайским;
- в начале сентября Конгресс принял внесенный Администрацией Байдена Закон США “О микрочипах и науке” о выделении федерального гранта в $52 млрд на развитие национальной полупроводниковой промышленности, в который был включен запрет американским технологическим компаниям, получающим федеральное финансирование в рамках этого закона, строить объекты “передовых технологий” в Китае в течение следующих 10 лет;
Советник президента Байдена по национальной безопасности Джейк Салливан, комментируя этот закон, заявил, что что прежняя политика Соединенных Штатов – оставаться на два-три поколения впереди конкурентов в IT-сфере – больше не работает, а потому “учитывая фундаментальную роль некоторых технологий, в том числе современных логических чипов и чипов памяти, мы должны сохранять настолько большой отрыв, насколько можем”.
Значительная часть федерального гранта в $52 млрд. будет направлена американской Intel, тайваньской Taiwan Semiconductor Manufacturing Company [TSMC] и южнокорейской Samsung Electronics Co., которые в настоящее время строят в США новые предприятия по производству микросхем стоимостью в десятки миллиардов долларов.
Речь, по сути, идет о стимулировании переноса ведущими мировыми компаниями своих производств в США. И на первом месте здесь стоит тайваньская TSMC, которая уже объявила о планах инвестировать $40 млрд в строительство второго завода в Аризоне, где будут производиться 3-нанометровые чипы, а уже строящийся завод по 4-нанометровым чипам планируется запустить в 2024 году.
NB! TSMC производит 65% мировых полупроводников и более 90% чипов самого высокого класса, которые незаменимы для iPhone, медицинских устройств, ракетных пусковых платформ и многих других технологий. В случае реализации провозглашенного Пекином курса на “воссоединение Родины”, Китай в один момент может поставить весь мир в полную зависимость от своих чипов и полупроводников.
Первые ответные шаги Поднебесной в сфере IT-технологий мы увидим уже в 2023 году, а в прошедшем году можно говорить об ассиметричном ответе Пекина. Демонстрацией геополитических успехов КНР стал саммит Китай – Совет сотрудничества арабских государств Персидского Залива [ССАГПЗ], прошедший в начале декабря, в рамках которого избранный на новый пятилетний срок председатель КНР Си Цзиньпин провозгласил «новую эру» отношений между Китаем и арабским миром. Встреча председателя Си Цзиньпина с лидерами Саудовской Аравии и ССАГПЗ оказалась по своей успешности прямой противоположностью июльскому визиту Джо Байдена в Эр-Рияд.
После грандиозного приёма Си Цзиньпина наследным принцем Саудовской Аравии Мухаммедом бин Салманом стороны объявили о заключении всеобъемлющего соглашения о стратегическом партнерстве между Саудовской Аравией и Китаем.
Лидер Китая также провел переговоры с премьерами Алжира и Ливана, вице-премьером Омана. Министр иностранных дел Ван И встретился со своими коллегами – главами МИД стран Залива.
С геополитической точки зрения Пекин сейчас очень близок к тому, чтобы стать стратегическим союзником сразу обеих традиционно конфликтующих сторон – Ирана и Саудовской Аравии. Во всяком случае, судя по уровню приема и количеству контактов, Поднебесная существенно продвинулась в этом направлении. А переговоры председателя Си и наследного принца бин Салмана о сотрудничестве в военной сфере проходили на фоне только завершившихся ноябрьских совместных военно-морских учений Китая, России и Ирана.
NB! Потенциальным стратегическим союзом как с Ираном, так и со странами Залива, Китай берет под контроль главные “нефтяные” ворота мира – Ормузский залив. При этом нужно учитывать, что в “окрестностях” Ормузского залива Китай уже имеет базу ВМС в Джибути, и в скором времени открывает базу в Пакистане.
NB! Как мы видим, Пекин заранее готовится к возможному “нефтяному эмбарго” Запада в случае, например, реинтеграции Тайваня, обеспечивая свою энергонезависимость от пожеланий Вашингтона.
Весьма показательное заявление по поводу саммита Китай – ССАГПЗ сделал официальный представитель Совета Национальной безопасности Белого дома Джон Кирби: «Мы помним о влиянии, которое Китай пытается усилить в мире. Ближний Восток, безусловно, является одним из тех регионов, где они хотят углубить уровень своего влияния… Мы считаем, что многое из того, чего они пытаются добиться, и то, как они пытаются этого добиться, не способствует сохранению международного порядка, основанного на правилах… Мы не просим страны выбирать между США и Китаем, но, как неоднократно заявлял президент [Джо Байден], мы считаем, что в этом стратегическом соревновании США, безусловно, готовы лидировать».
Заявление лишний раз подчеркивает, что у Вашингтона возникают трудности с противодействием продвижению Пекином своих интересов на Ближний и Средний Восток.
В рамках глобального противостояния Вашингтон – Пекин многие события вполне могут быть описаны в терминах “игры с нулевой суммой”. Так, стратегической удачей КНР стал выход Саудовской Аравии из-под нефтяного диктата США. Напомним, что несмотря на настоятельные просьбы Вашингтона и лично президента Джо Байдена не сокращать объемы добычи нефти в рамках ОПЕК+, Эр-Рияд в октябре прошедшего года поддержал решение о сокращении на 2 млн барр / сутки в рамках картеля. При этом особо вызывающим стал тот факт, что Администрация США в качестве компромисса просила хотя бы отсрочку этого решения на месяц, имея в виду промежуточные выборы в Конгресс. Но Эр-Рияд отказался, продемонстрировав тем самым наличие рычагов воздействия даже на внутриполитические процессы в США.
NB! С точки зрения мировых рынков нефти такое решения ОПЕК+ сыграло на руку Москве, но в смысле выстраивания мировой финансовой системы, альтернативной долларовой, главным бенефициаром оказалась Поднебесная. Пекин со своей стороны сделал сильный ход на мировой геоэкономической доске, заявив о готовности перейти к покупке нефти у стран Персидского залива в юанях.
Ранее Китай постепенно накапливал опыт покупки нефти и СПГ за свою национальную валюту в Иране, Венесуэле, России, странах Африки.
Аналитик Credit Suisse Золтан Позар в меморандуме для клиентов банка даже провозгласил “рождение нефтеюаня”. По мнению Financial Times это приведет к формированию нового мирового энергетического порядка. Но FT немного преуменьшает, – в силу резкого увеличения значимости углеводородов, речь идет также о претензиях Пекина на новый мировой финансовый порядок, как минимум, двуполярный – долларово-юаневый.
FT напоминает: “В день святого Валентина в 1945 году президент США Франклин Делано Рузвельт встретился с королем Саудовской Аравии Абдель Азизом ибн Саудом на американском крейсере USS Quincy. Это было началом одного из самых важных геополитических союзов за последние 70 лет, в котором безопасность США на Ближнем Востоке обменивалась на нефть, привязанную к доллару.
Но времена меняются, и 2023 год, вероятно, можно будет запомнить как год, когда эта грандиозная сделка начнет серьезно видоизменяться, и когда формируется новый мировой энергетический порядок между Китаем и Ближним Востоком”.
По мнению упомянутого выше аналитика Credit Suisse, “Китай хочет переписать правила глобального энергетического рынка” в рамках более масштабных усилий по дедолларизации внутри группировки БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка), а также во многих других частях мира”.
FT указывает, что процесс дедолларизации особенно активизировался после превращения Америкой долларовых валютных резервов в оружие в связи с военной спецоперацией России на Украине.
Пекин рассчитывает на переход торговли нефти и природного газа за юани на Шанхайской бирже уже в 2025 году. В качестве страховки от рисков, китайцы предполагает сделать “нефтеюань” конвертируемым. в золото на Шанхайской и Гонконгской золотых биржах. Т.е., продавцы нефти смогут сразу же купить на свои юани золото.
Планам Поднебесной вполне способствует карта распределения доказанных запасов нефти ОПЕК+: на Россию, Иран и Венесуэлу приходится 40%, и все они продают нефть Китаю с большим дисконтом скидкой, на страны ССАГПЗ приходится еще 40% разведанных запасов. Остальные 20% находятся в регионах, относящихся к сферам влияния России и Китая.
NB! Это означает, что нефтеюань потенциально может обслуживать большую часть торговли нефти в рамках ОПЕК+.
Отдельно необходимо отметить тот факт, что внешняя торговля Китая во многом отражает его геополитические ориентиры.
Согласно информации Главного таможенного управления КНР, за первые 11 месяцев 2022 года, объем внешней торговли товарами Китая увеличился на 8,6%, при этом объем экспорта увеличился на 11,9%, а импорта – на 4,6%.
NB! Поднебесная наращивает положительное сальдо внешней торговли товарами, а если сделать поправку на инфляцию, то зависимость Китая от импорта как минимум не увеличивается, в то время как мир все больше потребляет китайских товаров.
В региональном разрезе за 11 месяцев товарооборот Китая вырос в годовом исчислении в торговле:
- со странами, входящими в проект “Пояс и путь” – на 20,4%;
- со странами АСЕАН – на 15,5%;
- со странами ЕС – на 7%;
- с США – на 4,8%.
Как мы видим, Пекин расширяет свою экономическую экспансию как в рамках своего главного геополитического проекта (1), так и в своем макрорегионе (2).
Что же касается Штатов, то с ними у КНР происходит сокращение торгового взаимодействия: рост товарооборота в первом полугодии на 12,7% сменился заметным спадом после визита Нэнси Пелоси на Тайвань и введения Белым Домом антикитайских санкций. C поправкой на инфляцию можно утверждать, что 2022 год стал точкой спада внешнеторговых отношений Пекина и Вашингтона.
Что касается ЕС, то здесь пока стороны остаются в рамках концепции “взаимовыгодного сотрудничества”.
NB! Важный момент – на долю трудоемкой электромеханической продукции пришлось более 57% от общей стоимости китайского экспорта за 11 месяцев с.г. В стоимостном выражении объем экспорта автомобилей из Китая вырос на 79,3% в годовом исчислении, а объем экспорта мобильных телефонов – на 4,2%.
В то же время, в количественном выражении в течение первых 11 месяцев года сократился объем импорта в КНР железной руды, сырой нефти, угля, природного газа и соевых бобов.
Что касается РФ, то торговый оборот товаров и услуг за 11 месяцев 2022 года вырос на 32%, при этом импорт Россией китайских товаров и услуг увеличился на 13,4%, а импорт Китаем российских товаров и услуг – на 47,5%.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Геополитическое противостояние Вашингтона и Пекина в рамках “Холодной войны 2.0” происходит во всех сферах, включая идеологическую. У Вашингтона, как было указано выше, при Администрации Джо Байдена стратегия и идеология совпали: “Демократии vs Автократии”.
Несомненно, что с определенным политическим умыслом президент Байден в выступлении на День Труда – 5 сентября 2022 года упомянул историю о том, как лидер КНР Си Цзиньпин как-то предупредил его о нежизнеспособности демократий.
По словам американского лидера, он провёл много времени с зарубежными коллегами — руководителями Китая, России и других стран. Больше всего Байден общался с китайским лидером, который предупредил, что «демократии не могут выстоять в XXI веке»: «Он объяснил, что демократии требуют консенсуса, а события развиваются столь стремительно, что консенсуса добиться невозможно. Вот почему автократии будут более успешной моделью», — сказал Байден. При этом президент США подчеркнул, что категорически не согласен с мнением Си Цзиньпина.
Что же касается генерального секретаря Коммунистической партии Китая и Председателя КНР Си Цзиньпина, то он представил обновленную стратегию и идеологию Поднебесной в октябре прошедшего года в докладе на ХХ съезде КПК.
Если выделить один ключевой тезис, то он таков: “Китайская модернизация предлагает человечеству новый выбор для обновления на всей планете”.
В своем докладе Си подтвердил глобальную цель – построение к 2049 году [столетию КНР] модернизированной социалистической державы на базе “китайской модернизации” под непосредственным руководством КПК.
Стратегический план состоит из двух этапов: до 2035 год в основном осуществить социалистическую модернизацию; с 2035 года до середины нынешнего века “превратить Китай в богатую и могущественную, демократическую и цивилизованную, гармоничную и прекрасную модернизированную социалистическую державу”.
NB! Основой модернизации являются социализм, приоритет национальных интересов и “руководящая и направляющая” роль КПК.
Про рыночные отношения товарищ Си высказался так: “Мы должны полностью, четко и всесторонне претворять в жизнь новую концепцию развития, твердо придерживаться реформаторского курса на социалистическую рыночную экономику, продолжать на высоком уровне расширять открытость внешнему миру”.
Однако, после этого ритуального реверанса в адрес внешних инвесторов, лидер КПК уточнил, что “внутренняя циркуляция национальной экономики” является основой для “двойной циркуляции – внутренней и международной”.
NB! Ключевым элементом социалистической модернизации является опора на внутренний рынок, который остается контролируемым и регулируемым со стороны государства.
Описывая элементы “образа будущего” товарищ Си огласил важнейший месседж: “Мы будем (…) правильно регулировать распределение доходов и накопление богатства”. Именно на такой подход сегодня имеется огромный запрос во всем мире.
Отдельно упомянем тезис по Тайваню:
“Мы будем и впредь стремиться к мирному воссоединению с величайшей искренностью и максимальными усилиями, но мы никогда не обещаем отказаться от применения силы и оставляем за собой возможность принять все необходимые меры. Колесо истории неумолимо катится к воссоединению Китая и возрождению китайской нации. Полное воссоединение нашей страны должно быть реализовано, и оно, без сомнения, может быть осуществлено”.
ЧАСТЬ III. Кремль между миражами и ориентирами
В случае России мы имеем дело с парадоксальной ситуацией, когда объективные итоги 2022 года для РФ можно будет подвести только со временем:
будущий успех или неудача в СВО и цена этого результата будут определять правильность/неправильность принятия решения о ее начале;
будущий успех или неудача инициированной Россией и Китаем дедолларизации мировой экономики “задним числом” определят успешность геоэкономической стратегии Москвы в 2022 году, включая большой “разворот на Восток”. И т.д.
С точки зрения “маленькой победоносной войны”, как замышлялась изначально СВО, Россию ожидала неудача, вторая стадия – “удержать все занятое после апрельского “жеста доброй воли” завершилась контрнаступлением ВСУ в Харьковской области; третья стадия – “удержать все включенное в состав России в результате референдумов” началась с неудачи – вынужденного отступления из Херсона и окрестностей, но здесь борьба продолжается и Россия, судя по всему, перехватила инициативу.
В то же время, одна из изначальных целей кампании – присоединение всей территории ДНР / ЛНР продвигается скорее успешно, в стиле “медленно, но верно”.
Но военные действия – только часть геополитических процессов, причем в данном случае – весьма локальная.
Если мы возьмем такой важный элемент, как взаимоотношения России с Европой, то война на Украине лишь ускорила процессы нарастающего противостояния, отнюдь не став ее первопричиной.
NB! Точку перелома нужно искать в тот момент, когда стало понятно, что “Вашингтонская декларация” от 15 июля 2021 года, подписанная Джо Байденом и Ангелой Меркель, представляет собой пустую бумажку [типа Минских Соглашений] и “Северный Поток-2” не будет запущен. Скорее всего, этот “исторический” документ, который предполагал признание ключевой роли Германии в Европе, включая процесс мирного урегулирования на Украине, изначально рассматривался Вашингтоном исключительно как pr-ход для временного успокоения Берлина.
На тот момент Ангела Меркель уже не участвовала в борьбе за пост канцлера, и за 2 месяца до выборов в Бундестаг уже была понятна будущая коалиция: СДПГ – Зеленые – СвДП, без ХДС/ХСС.
В ходе войны на Украине добавились новые факторы, затрудняющие в обозримой перспективе диалог РФ с ЕС. Так, Берлин, несмотря на все усилия, не смог занять “особую” – немного более мягкую позицию, нежели “коллективный Запад” [роль американского “троянского коня” в немецкой правящей коалиции успешно играют Зеленые].
Кроме того, политическая инициатива в Европе – при содействии Вашингтона и Лондона – перешла к экономическим “карликам” Восточной Европы во главе с Варшавой, которые захватили позицию “совести Евросоюза” в российско-украинском конфликте и во многом являются ведущей силы при выработке ЕС свой позиции на каждом из этапов военной конфронтации.
Отдельный вопрос Франции: Париж хотел бы сыграть роль европейского “медиатора” в диалоге с Москвой, но, во-первых, в Кремле превалирует не очень серьезное отношение лично к Эммануэлю Макрону, а, во-вторых, Россия серьезно теснит Францию в африканском регионе Сахель и [пока] не склонна к увязке “украинского вопроса” с “африканским”.
Подводя черту под российским видением “европейского кейса”, можно отметить, что здесь речь вообще не идет об успехах/неудачах России, а о том, что 2022 год подтвердил правильность подхода Кремля, согласно которому на “коллективном Западе” есть только один субъект, с которым можно вести переговорный процесс – Вашингтон.
И этот переговорный процесс, его можно охарактеризовать как “содержательный, но почти безрезультатный”. Ибо Вашингтон, что вполне логично, ждет большей определенности на украинских фронтах.
Определенное преимущество позиции Вашингтона по отношению к Москве заключается в том, что Штаты повышают ставки в противостоянии в основном за счет Украины и Европы, а Россия “играет на свои”.
Плюс Москвы заключается в отсутствии [на конец 2022 года] серьезных внутриэлитных дискуссий по СВО, в отличие от Вашингтона, где отношение к “украинскому кейсу” становится одним из ключевых факторов внутриполитической борьбы.
Удачей для РФ стал тот факт, что целый ряд игроков, несмотря на переменчивость военной удачи и нарастающую поддержку Украины со стороны Запада, делает осторожные ставки на победу России, видя в этом размывание существующего мирового порядка, основанного на диктате “коллективного Запада” во главе с Вашингтоном.
В первую очередь речь идет об Африке, где 2022 год для России был достаточно успешным [Борьбу внешних игроков на африканском континенте мы разберем ниже в отдельной главе]
Сохраняют свою субъектность такие государства, как Бразилия, Аргентина и ЮАР, сохраняющие дружественные отношения с Москвой и Пекином [в Бразилии такой установки придерживается победивший на президентских выборах Луис Инасиу Лула да Силва, приступивший к исполнению своих обязанностей 1 января 2023 года].
Индия, являющаяся союзником США в вопросах сдерживания Китая, стала главным бенефициаром антироссийских санкций: с одной стороны, Нью-Дели не собирается их выполнять, с другой – “выжимает” из РФ максимальные дисконты по нефти и выгодно закупает российский уголь, с третьей – осторожно подключается к процессу дедолларизации мировой торговли, начиная с перехода на расчеты за нефть в дирхамах ОАЭ.
Несмотря на серьезные противоречия между Пекином и Нью-Дели, объединение БРИКС стало во многом альтернативой G-7 в формировании мировой повестки дня. Именно по итогам 2022 года, который стал беспрецедентным по масштабу западных санкций против РФ и КНР, БРИКС начал серьезно рассматривать возможность введения единой цифровой валюты; это вопрос будет рассмотрен на саммите организации в августе 2023 года.
Процесс дедолларизации поддерживает новый президент Бразилии, который предложил: во-первых, создание единой валюты Бразилии и Аргентины, во-вторых, создание единой валюты БРИКС и МЕРКОСУР [торгово-экономический союз стран Южной Америки].
Важным индикатором того, что международная изоляция РФ является весьма относительной, стал тот факт, что присутствие России в таких международных объединениях как БРИКС и ШОС не сделало их “токсичными” для желающих, включая тех, кто хочет сохранить дружеские отношения с “коллективным Западом” в целом и/или с Вашингтоном в частности.
Согласно заявлению посла ЮАР в Москве [Претория председательствует в БРИКС в 2023 году] 6 стран уже подали заявки в БРИКС – Алжир, Египет, Иран, Бахрейн, Саудовская Аравия и ОАЭ, еще 7 рассматривают такую возможность.
Что же касается ШОС, то если вступление Ирана и Белоруссии в организацию выглядит вполне логичным с точки зрения “подсанкционных государств”, то присоединение к ней в 2022 году в статусе кандидатов в “партнеры по диалогу” Бахрейна, Мальдив, ОАЭ, Кувейта и Мьянмы вряд ли порадовало “коллективный Запад” [“партнерами по диалогу” уже являются Саудовская Аравия, Египет и Катар].
Еще меньше радует “коллективный Запад” полноценное участие в ШОС Индии.
Если же говорить о реальной геополитической неудаче РФ в 2022 году, то это, конечно же, ситуация на Южном Кавказе, где у Москвы оказалось весьма мало рычагов для воздействия на Баку во все еще тлеющем армяно-азербайджанском конфликте, что нанесло весьма серьезный ущерб авторитету ОДКБ.
Это стало следствием все большей вовлеченности Москвы в войну на Украине, сложной системы взаимодействия с Турцией и вполне обоснованным недоверием к прозападному премьеру Армении Николе Пашиняну. Тем более, что последний, занимая в 2022 году пост председательствующего в ОДКБ, сделал немало провокационных шагов и заявлений, по итоги дискредитирующих этот оборонный союз.
В силу принципа “геополитика не терпит пустоты”, российскую нишу “покровителя Армении” начал понемногу “заполнять” Тегеран, для которого реализация Баку своих логистических проектов через Зангезурский коридор означает крах иранского проекта Север – Юг [Индия – Иран – Россия] и потерю транзитного статуса в китайском проекте “Великий Шелковый Путь”.
В то же время, “коллективному Западу” не удалось реально вклиниться в этот конфликт, и процессы в регионе находятся под контролем стран региона. А потому расстановка сил может измениться, и мы намеренно использовали в отношении России термин “неудача”, а не “поражение”.
Что же касается Сирии, то здесь Россия усилила свои позиции параллельно с Ираном и Турцией – за счет “выдавливания” США. Ситуация схожа с Южным Кавказом тем, что западные игроки в течение 2022 года практически утратили свое влияние на ситуацию, что привело к резкому падению военно-политического веса курдов. И, соответственно, увеличился вес Анкары, Тегерана и Москвы, которые имеют на территории Сирии как свои воинские контингенты [Тегеран в виде “добровольцев” Корпуса стражей исламской революции], так и прокси-силы [у России они минимальные].
Часть IV. “Праздник непослушания”
Подмена Вашингтоном геополитического принципа “Державы Моря vs Державы Суши”, идеологическим “Демократии vs Автократии” привел не только к сплочению государств Хартленда, в первую очередь – Китая, России и Ирана [что вполне соответствует геополитическим принципам], но и дало союзникам США неожиданно большое пространство для маневра.
Прекрасный пример – Индия, которая готова в определенных рамках участвовать в усилиях США “по сдерживанию” Китая в рамках группы QUAD [Вашингтон – Лондон – Нью-Дели – Токио], но при этом требует от Вашингтона полной “свободы действий” в торговых отношениях с Москвой и Тегераном.
Менее значимый, но вполне показательный пример – Варшава, которая находится в первых рядах антироссийской коалиции, но при этом прилагает все усилия для сохранения взаимовыгодных отношений с Пекином.
“Старая Европа” в лице Берлина и Парижа пытается продемонстрировать Штатам, что в ситуации крайне несправедливой конкуренции, заложенной в американский “Закон о снижении инфляции”, развитие экономических связей с Поднебесной может стать альтернативой традиционному взаимодействую в рамках “коллективного Запада”.
NB! Вашингтон прекрасно понимает, что это – имитация и/или блеф
Традиционным инструментом регионального влияния “коллективного Запада” были механизмы “дипломатического урегулирования” в “горячих точках”, нередко возникавших при прямом содействии Запада. В этом году в целом ряде случаев урегулирование обходится без западных посредников.
Наиболее яркий пример – Сирия, в которой 2022 год прошел под знаком движения к примирению Дамаска и Анкары при посредничестве Москвы и согласовании с Тегераном.
Курдские отряды самообороны, сделавшие ставку на США, оказались в политической изоляции и под угрозой разгрома со стороны ВС Турции, а потому из важного инструмента влияния Штатов в “сирийском кейсе” превратились в банальные охранные отряды на сирийский нефтяных месторождениях, эксплуатируемых американскими компаниями.
Подогревание Вашингтоном курдского этнического фактора в волнениях в Иране после смерти в полицейском участке курдской девушки, неправильно носившей хиджаб, привело к дальнейшему сближению позиций Анкары и Тегерана на “антитеррористических” [= антикурдских] позициях. Наглядно это проявилось в синхронных ударах турецких и иранских сил по позициям курдских боевиков в Ираке.
Другой кейс – уже упомянутый выше Южный Кавказ и ситуация вокруг Нагорного Карабаха: здесь до урегулирования еще далеко, но этот непростой процесс происходит исключительно между региональными державами – Россией, Турцией, Ираном и Азербайджаном. Попытки Еревана время от времени привлечь к урегулированию Вашингтон, Париж либо Брюссель носят откровенно жалкий характер.
Другой вопрос, что желание Армении как-то избежать последовательной реализации принципа “Vae victis!”, а Азербайджана – провозгласить примат этого принципа над текстом договоренностей, приводит к тупикам и обострениям между региональными игроками.
Процессы нормализации отношений между Ираном и странами Залива, а также Турцией и Египтом позволят существенно усилить “региональную” составляющую урегулирования таких застарелых конфликтов, как ливийский и йеменский.
Третий кейс находится в развитии, но все идет к тому, что Саудовская Аравия, Иран и ОАЭ совместными усилиями и без участия Вашингтона сумеют разрешить многолетний кровавый кризис в Йемене.
Впрочем, в минувшем году у Вашингтона был пример использования посреднического механизма. Речь идет о подписании Израилем и Ливаном договора о разграничении исключительных экономических зон [ИЭЗ] в Средиземном море, что позволяет обеим странам эксплуатировать открытое на шельфе газовое месторождение.
Правда, насколько этот пример является успешным, до конца не понятно. Дело в том, что изначально согласованные границы зон отказалось признавать радикальное шиитское движение “Хезболла”, а его лидер Хасан Насралла угрожал Израилю ударами по газовому месторождению «Кариш» в Средиземном море.
И тут достаточно неожиданно спецпредставитель администрации Байдена Амос Хохштейн встал на сторону Ливана, а de facto – “Хезболлы”.
В итоге Ливан получил больше, чем изначально требовал; уходящий со своего поста президент Ливана Мишель Аун подчеркнул, что в этом – заслуга движения “Хезболла”, которое “сыграло полезную роль сдерживающего фактора”, а сам Насралла заявил: “Соглашение о демаркации морской границы является историческим достижением и победой Ливана”.
Как известно, Израиль и его арабские соседи рассматривают любой свой спор как “игру с нулевой суммой”, а потому “победа Ливана” многими была воспринята как “поражение Израиля”, в т.ч. – израильскими избирателями, что стало одним из факторов поражения правящей коалиции на парламентских выборах.
Весьма символичной стала встреча председателя Си с главой Президентского руководящего совета Йемена Рашадом Мухаммедом аль-Алими. Как известно, Йемен уже много лет находится в состоянии гражданской войны, в которой за центральными властями стоит Эр-Рияд, а за повстанцами хуситами – Тегеран. И Пекин может сыграть роль эффективного посредника в этом конфликте.
Хотя на Востоке не спешат с кардинальными решениями и громкие слова могут означать лишь небольшие шаги навстречу, но самое главное значение визита Си в Саудовскую Аравию – демонстрация того факта, что возможное ослабление влияния США в регионе не приведет к коллапсу системы безопасности: место гаранта стабильности готов занять Китай.
NB! К слову сказать, это подорвет не только позиции Вашингтона, но и несколько ослабит роль Москвы, хотя в последнем случае динамика будет разнонаправленной: например, Израиль, возможно, будет вынужден более внимательно прислушиваться к мнению Кремля.
ЧАСТЬ V. Латиноамериканский карнавал
Среди причин, по которым мы не включили Латинскую Америку в Азиатско/Индо-Тихоокеанский регион – особый подход к ней Вашингтона, который не является ни геополитическим, ни идеологическим. Если пользоваться привычными штампами, то его можно назвать Realpolitik, а тактика США выглядит как попытка сократить число внешнеполитических фронтов, которые им необходимо удерживать.
Венесуэльский разворот за нефтью
Стремясь в условиях энергетического кризиса получить доступ к дополнительным объемам нефти, Белый дом вступил в переговоры с Каракасом, которые закончились возобновлением торговых отношений США с Венесуэлой, а американская Chevron получила право в течение полугода добывать нефть в Венесуэле и поставлять её в США.
Экономическая составляющая сделки выглядит не очень привлекательно для Венесуэлы: страна получает доступ к $3 млрд. из своих замороженных активов в США на гуманитарные нужды, а поставки нефти осуществляются в счет долгов Штатам.
Однако, для Каракаса важен сам факт возобновления экономических отношений с Вашингтоном, что является определенным сигналом Европе. Символом политики “коллективного Запада” стал разворот на 180 градусов [по определению французской Liberation] позиции президента Франции Эммануэля Макрона, который еще в 2019 году называл Мадуро “нелегитимным” президентом, а 7 ноября 2022 года на Экологическом саммите в египетском Шарм-эш-Шейхе лично жал ему руку и заявил о желании выстроить длительные взаимовыгодные отношения с Венесуэлой. Мадуро поддержал конструктивный настрой коллеги и заявил, что Франция должна играть положительную роль в южноамериканском регионе, многозначительно добавив, что у них с Макроном “много общих хороших друзей”.
Что касается деятельности Chevron, то оговоренные полгода уйдут большей частью на возобновление работы месторождений, так что для организации реального нефтяного потока Вашингтону придется продлевать срок лицензий для работы Chevron [впрочем, это секрет Полишинеля].
Политическая составляющая сделки Вашингтона с Каракасом также выглядела в пользу Вашингтона, – одним из условий было согласие Николаса Мадуро вступить в переговоры с оппозицией, главным итогом которых должны были стать новые парламентские и/или президентские выборы.
Однако, Мадуро, по-видимому, лучше знал свою оппозицию, нежели ее северо-американские спонсоры. Некоторое потепление в отношениях США и Боливарианской республики и снижение интереса Вашингтона к “президенту” Хуану Гуайдо, привело венесуэльскую оппозицию к расколу, – сразу 3 основные оппозиционные партии Венесуэлы проголосовали за отставку Гуайдо с поста главы “временного правительства”.
Даже по американским данным рейтинг Гуайдо снизился до 15%, хотя на пике популярности [и внешней финансовой подпитки] его поддерживало большинство венесуэльцев. Но “режим Мадуро” при поддержке Пекина, Москвы и Гаваны устоял, сохранив статус “непокорившегося Вашингтону”, что начало возращать ему симпатии населения.
Хуано Гуайдо стал настолько “токсичным”, что Госдепартамент решил больше не признавать его “временным главой” Венесуэлы. [Действуя по принципу “вовремя предать – это не предать, а предвидеть” ЕС еще в январе 2021 года отказал Гуайдо в статусе “временного президента Венесуэлы”, объявив его всего лишь “привилегированным собеседником”].
Для Байдена примирение с “режимом Мадуро” – существенный удар по идеологическому принципу “Демократии vs Автократии”, которым он подменил геополитические подходы. Но для победы над автократиями, как выяснилось, нужно много углеводородов, которые есть … у автократий.
NB! Realpolitik Белого Дома заключается в том, что если по вопросу нефти “наш сукин сын” Мухаммед бин-Салман оказался просто “сукиным сыном”, то почему бы “просто сукиному сыну” Николасу Мадуро не оказаться “нашим сукиным сыном”?!
“Мексиканский сериал” на границах США
Мексика – еще одна головная боль Администрации Байдена. Мехико не присоединился к антироссийским санкциям и весь 2022 год активно наращивал импорт из России, позволяя себе критиковать политику Белого дома. В США обвиняют мексиканского президента Лопеса Обрадора в “диктаторских замашках” и предупреждают, что Мексика вступила на путь Венесуэлы.
Однако миграционный кризис на южной границе США достиг таких масштабов, что Байдену приходится уговаривать Обрадора сотрудничать в остановке потоков нелегалов.
Начало 2023 года ознаменовалось полномасштабной войной на севере Мексики военизированных формирований наркокартелей против регулярной мексиканской армии и сил правопорядка, которая идет с переменным успехом, причем картели располагают даже боевыми самолетами и вертолетами.
По некоторым данным на помощь своим мексиканским коллегам пришли спецподразделения армии США.
Причиной беспрецедентной – даже по мексиканским меркам – вспышки насилия и боевых действий стал арест Овидио Гусмана Лопеса – одного из сыновей бывшего лидера картеля “Синалоа” [по имени штата] – Эль Чапо, который входит в руководство “фракции” внутри картеля под названием “Лос Чапитос” [“дети Чапо”].
В этой ситуации Мексиканский федеральный суд заморозил экстрадицию Овидио Гусмана в США, запрос на которую существует с 2019 года, что только подогревает решимость бойцов “Лос Чапитос” отбить своего лидера или “разменять” на заложников.
Впрочем, некоторые наркокартели и отдельные “фракции” внутри “Синалоа” только приветствуют гонения на своих самых “отмороженных” конкурентов…
Все вышеописанное является прямым следствием либеральной политики Белого Дома по отношению к нелегальной миграции, которая за 2 года президентства Байдена оценивается минимум в 5 млн лиц, преодолевших американо-мексиканскую границу.
С нелегальной миграцией пытаются бороться власти приграничных штатов, прежде всего – Техаса. Но отсутствие депортации для тех, кто сумел проникнуть в Штаты и постоянные обещания официальных лиц Администрации Байдена легализовать всех мигрантов, вплоть до предоставления гражданства, создают мощнейший магнит для искателей лучшей жизни.
Обратная сторона миграции: обеспечение перехода больших масс людей со всей Латинской Америки через мексиканскую границу – это большой и очень выгодный бизнес. Но внутри этого бизнеса имеется сверхприбыльная составляющая – трафик наркотиков на самый платежеспособный рынок в мире – североамериканский. Причем оба вида бизнеса находятся в одних и тех же руках – мексиканских наркокартелей.
Не удивительно, что в последние 2 года мощь мексиканских наркокартелей резко пошла в рост, – их армии не уступают по подготовке и вооружении регулярным мексиканским ВС [более того, военнослужащие нередко переходят на сторону картелей, иногда – целыми подразделениями с техникой], они контролируют заметные территории, терроризируют местное население и ведут междоусобные войны за сферы влияния.
В этой ситуации, кроме необходимости тесно координировать действия с Лопесом Обрадором, закрыв глаза на его “диктаторские замашки”, Белый Дом вынужден частично вернуться к методам Дональда Трампа, анонсировав депортацию некоторых нелегалов обратно в Мексику.
Правда, продолжать строить “стену Трампа” нынешняя Администрация США не планирует, но выделить деньги на это в предвыборном 2024 году вполне может Палата представителей, перешедшая под контроль республиканцев.
Сам же Трамп, мечтающий вернуться в Белый Дом, занял, как обычно, крайне жесткую позицию: “Я призываю к смертной казни для торговцев наркотиками и торговцев людьми”; также он заявил о необходимости использовать ВС США в борьбе с наркокартелями.
Бразильская внутриполитическая фиеста
Что касается “бразильского кейса”, то здесь, похоже, Администрация Байдена отбросила и геополитику, и идеологию, и даже Realpolitik, следуя витиеватому принципу “враг друга моего врага – мой друг”. И в связи с тем, что президент Жоир Болсонару ориентируется на Дональда Трампа и крайне правых американских республиканцев, Вашингтон сделал ставку на весьма левого по взглядам экс-президента Луиса Инасиу Лула да Силва, который решил вернуться на высший пост.
Вашингтонским “контактером” с Лулой выступает Джейк Салливан — советник по национальной безопасности президента Джо Байдена [по некоторым данным – также нынешняя заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд].
Впрочем, за немного неуклюжей фигурой внешне добродушного старичка [77 лет] Лулы скрывается опытнейший и хитроумный политик, который в свое первое президентство умудрился иметь очень доброжелательные отношения с администрацией Буша-младшего и, одновременно, быть личным другом Уго Чавеса и торговать в обход санкций с Ираном.
Более того, он не скрывает, что готов повторить эти чудеса многовекторности по новой.
Так, он хвалил экономическую программу Байдена, но при этом, хотя и критиковал Владимира Путина за СВО, разделял ответственность за войну на Украине также между Джо Байденом и президентом Украины Владимиром Зеленским [“Этот парень так же ответственен за конфликт, как и Путин”].
Лула выступал против признания Штатами “временным президентом” Венесуэлы спикера парламента Хуана Гуайдо, заявив: “Чтобы Гуайдо стал президентом, его нужно избрать. Бюрократия не может заменить политику”, но при этом призывал Мадуро к переговорам: “есть двое глав государств, оба избранные своими народами, и они должны сесть за стол переговоров, посмотреть друг другу в глаза и поговорить”.
Первые заявления и шаги Лулы в качестве избранного президента Бразилии показали, что он весьма самостоятельная фигура.
Так, Лула пообещал вывести взаимоотношения с Россией на новый уровень, подчеркнув особую заинтересованность Бразилии в поставках удобрений и топлива.
Нет никаких сомнений, что после охлаждения отношений с Пекином при Болсонару, теперь они выйдут на тот высокий уровень, который был при первом президентстве Лулы да Силва. Китай по прежнему является ключевым торговым партнёром Бразилии, но объем инвестиций в последние годы заметно “просел”.
Лула начал разворачивать Бразилию в сторону сотрудничества с Боливией, Кубой и Венесуэлой – со странами, с которыми страна открыто конфликтовала при Больсонаро [в 2019 году Бразилия активно поддерживала попытку переворота в Венесуэле].
Что касается внутренней политики, то вступивший в должность 1 января Луис Инасиу Лула да Силва своими первыми указами ограничил разработку месторождений в долине Амазонки и отказался от планов приватизации целого ряда корпораций, включая нефтегазовую Petrobras и еще 7 крупных государственных компаний. А ведь поучаствовать в их приватизации намеревались крупные американские и транснациональные компании, базирующиеся в США.
Глубоко символичным стало назначение председателя Компартии Бразилии Лусианы Сантос министром науки, технологий и инноваций в новом правительстве Лулы. При вступлении в должность она заявила: «У нас много работы. После четырех лет отрицания и цивилизационного регресса наука вновь стала приоритетом».
Как говорят американцы – “мухи – отдельно, котлеты – отдельно”. В таком дискурсе хорошие отношения Лулы с Белым Домом никак не мешают “левому повороту” Бразилии, который стал логическим завершением континентального “левого поворота” Южной Америки за последние 3 года – Аргентина, Чили, Колумбия плюс устоявшая под натиском Вашингтона и его союзников Венесуэла. На очереди – Перу, но тут все решит 2023 год.
Продолжение следует