Диалектика «двух восстаний» и кризис демократии

В очерке предпринимается попытка в схематичной форме философского «превью́» проиллюстрировать текущие проблемы и тупиковость позиций современной западной либеральной демократии. Вскрытие данных кризисных явлений проводится посредством метода гегелевской триады теза-антитеза-синтеза, с учетом диалектических законов. Анализ производится на примере и материале таких знаковых философских работ, как: «Восстание масс» Ортега-и-Гассета, «Восстание элит и предательство демократии» Кристофера Лэша, Кризис демократии М. Круазье, С.П. Хантингтона и Дз. Ватануки.

Классическим определением термина «демократия» является следующее: это политическая система, в основе которой лежит метод коллективного принятия решений, с равным воздействием участников на исход процесса или на его существенные стадии. Социум при демократии осуществляет самоуправление ради общего блага и удовлетворения общих интересов. Ключевым словом в данном случае является слово «общих». Демократия подразумевает гармоничное общество и социальную справедливость, ограничение произвола и злоупотреблений властью. Сегодня народовластие отождествляется с либеральной демократией. Возможна ли она? Что это – некое состояние или процесс? Уместна ли идея сочетания категорий свободы и народовластия, или же это просто эпифеномен и иллюзия, в лучшем случае некий платоновский образ идеального государства?

Обществу присущи внутренне противоречия, двигающие его вперед. На каждом этапе развития они приобретают обновленный характер, отрицается старое, качественно трансформируясь в новое. При столкновении антитез в каждом кризисном их синтезе, остается сохранным идейное ядро, которое, собственно, и управляет столкновением общественных противоречий в проявленном материальном плане.

Эти противоречия отнюдь не только марксистские: между трудом и капиталом, но скорее носящие онтологический характер, пронизывающие всю ткань общественного устройства. Их суть борьба за жизненные ресурсы, власть, влияние, погоня за призраком социальной справедливости и разное ее толкование.

Теза, как некая социальная сила, в своей интенции расцветает набирает мощь, сталкивается с новой реальностью и противоположной силой разрешается в конфликте. Так через борьбу, неустойчивость и трансформацию в текущую во времени жизнь приводится нечто новое, которое, в свою очередь, будет отрицать само себя в еще более новой тезе уже в новом мире.

XX век ознаменовался коренными социально политическими изменениями. Если абстрагироваться от конкретных переломных событий и революций в отдельных национальных государствах и регионах, среди многообразия можно увидеть некоторую закономерность, которую вполне допустимо будет представить и позиционировать как диалектику двух восстаний. Имеется в виду две общемировые тенденции социальной трансформации и преобразования: снизу («восстание масс») и сверху («восстание элит»).

Восстание масс

Еще в 1930 году Ортега-и-Гассет написал свой знаменитый труд «Восстание масс», подытожив рефлексию событий, охвативших так называемый традиционный и цивилизованный мир по обе стороны океана. Низы и Верхи как бы перевернулись. Как отмечает автор, произошел «полный захват массами власти». В эпоху развития западной демократии социальные низы получили невиданные им ранее привилегии, достигли сравнительно высокого жизненного уровня. Новые возможности в доходах и в образовании, в совокупности с революционными амбициями, позволили пролам и мидлам выйти из повиновения аристократическому меньшинству. В России также наблюдалось нечто подобное, только еще более жестко и рельефно.

По сути массы сами взошли на место аристократии. Но аристократические функции перестали реализовываться в необходимой полноте. Как следствие усиление демоса обернулось «тиранией пошлости». В старом своем положении плебей не решался участвовать ни в какой общественной жизни, новое положение умений ему не прибавило.

Вернуть в строй античную полисную демократию не получилось. Но произошло агрессивное завоевание того, что можно назвать: «быть средним» и «право не быть правым». Конструктивный общественный дискурс затих.

Новый Гражданин оказывается совсем не захотел, да и, не сумел «ладить с оппозицией». Несмотря на новые социальные возможности он остался дикарем, внезапно всплывшим со дна цивилизации. В политической жизни снова запахло тиранией.

Коммунизм и фашизм оказались назревшими реакциями на пресловутое «Восстание масс». Они – естественное движение вспять, попытки сбалансировать и разрешить противоречия, но, по сути, ложные зори, без завтрашнего утра. Ортега-и-Гассет оказался пророком, он трезво декларирует свой пессимизм, говоря о том, что Европейская история оказалась отданной на откуп заурядности, которой кто-то позволил повластвовать. «Специалисты», узко подготовленные «ученые-невежды» – наитипичнейшие представители «массового сознания». Образованных стало больше, но людей больше не стало.

Отрицание старого традиционного Западного уклада и приход новых людей в средние и низшие социальные страты не добавили в них качественного человеческого материала в нужном количестве, не освежили в необходимой мере уклад социальной жизни. Они не привнесли эффективности в функционирование общественных институтов, лишь сдвинули социальные антагонизмы на другие точки их потенциального синтеза, подогрели новые ниши и новый материал для вызревания, разрешения и дальнейшего развития.

Кроме того, одной из главных опасностей Европы стала чрезмерно регламентированная жизнь. Экспансия всей полноты власти регулирующему плебс государству стала грозить опасностью, а именно поглощением социальной и духовной самостоятельности отдельно взятой личности.

Восставшие массы вынудили человека стать винтиком внутри государственной машины. Высосав из него все соки, она стала умирать, причем умирать «самой мертвой из смертей – ржавой смертью механизма» [1]. Идеалы свободы и демократии стали постепенно мимикрировать в идеологический фетиш. Восставшие массы лишь изменили ткань общественного механизма, но отнюдь не изменили систему власти и социальную дифференциацию по факту. Стремясь к социальной справедливости, новые социальные силы проросли сквозь себя в ситуацию, где эта справедливость стала ограничиваться.

В итоге «восстание масс» оборачивается проблемами с той самой демократией, и это происходит еще до того, как она стала «Флагом западных ценностей» уже в первой половине XX века.

Восстание элит и предательство демократии

Во второй половине XX века, Кристофер Лэш, будучи социальным философом и моралистом написал одноимённую с названием заголовка книгу. Говоря о современности, автор отмечает, что массы стали инертными, перестали быть творцами истории, а пролы растворились в материализме и относительном достатке. Новые движения – сексуальные меньшинства, цветные и феминистки являются чужеродными в социальном организме, разлагают его ценности и не олицетворяют его интересы. Национальное государство перестает выполнять многие свои функции в силу упадка среднего класса. Демократия – это не одинаковость и равенство людей, это ответственность, компетенции которой на Западе все более теряются. Налицо моральное бессилие на фоне всеобщего удушающего падения.

Лэш обращает внимание на новую элиту, сколотившую свои капиталы именно в условиях новой экономической реальности на фоне кризиса демократических устоев. Элита просто не берет их в расчет. Ей нет дела до своего народа. Она оторвалась от него, наиболее креативной частью которого ранее являлась. Элитарии сейчас находятся «в опасной изоляции от остальной нации». Ранее господствующие классы были укоренены в своих собственных странах, чувствовали с ними связь. Они не пренебрегали гражданскими обязанностями.

Современные элиты стали другими они уже не национальны и мобильны. Рынок перестал быть внутренним, он теперь – международный. Он существует поверх границ национальных государств. Лояльность элит – интернациональная, а не региональная.

Элитарии проводят большую часть своего времени в суперджетах и отелях по всему миру, ведут бизнес и хранят большую часть денег за пределами своих стран. Им ближе не столько соотечественники, сколько личности своего статуса. Они убрали себя из жизни в своих странах.

Богатые создают свой собственный мир, селятся компактно в районах с автономной инфраструктурой. Платят большие деньги за обучение детей в особых школах, имеют особое медицинское обслуживание, дорогую частную охрану и обосабливаются от соотечественников. Элитарная ментальность воспринимает окружающих отрицательно: как отсталых, скучных, пошлых, плоских, реакционных и т.п.

Новая элита зарабатывает деньги через пассионарность, эрудицию и манипулирование информацией. Титулы и заслуги мало что значат. Они обязаны всем только себе, никому ничего не должны. У них нет обязательств ни перед прошлым, ни перед настоящим, ни перед будущим. В отличие от представителей элиты старого типа, новая – не имеет склонности приносить жертвы или принимать ответственность за других и за страну.

Элитариев не заботят остатки демократических ценностей Запада! Именно представители элит стали главной угрозой старой западной цивилизации, они растворяют ее в глобализме, отворачиваясь от нужд собственных стран и своего народа.

Следует отметить, что подобная ситуация не является продуктом только текущего времени. Нечто подобное уже было в позднем СССР, когда партийная номенклатура стала активно легитимизировать собственные привилегии власти, переводя их в денежные активы, тем самым изнутри разрушая имеющийся в стране строй и уклад [2].

Мао Цзэдун: «К власти в СССР после 1953–го года (после смерти Сталина) пришли карьеристы-взяточники… Покрываемые из Кремля, когда придёт время, – они сбросят маски, выбросят партбилеты и будут в открытую править своими уездами, как феодалы и крепостники…» [3].

Кризис демократии

В 1974 году авторитетнейшие авторы М. Круазье, С.П. Хантингтон, Дз. Ватануки опубликовали работу с весьма интересным названием «Кризис демократии». Доклад был адресован «трёхсторонней комиссии» с центрами в Токио, Париже, Вашингтоне, клерками которой являлись, в том числе: Дэвид Рокфеллер, Збигнев Бжезинский и Джимми Картер. Эти лица, как известно, являются представителями полуконспирологических и влиятельнейших кругов, состоящих из древних правящих и богатейших семей мира.

Суть тезисов этого доклада состояла в своего рода призыве к «власть имущим аристократам старой формации», а именно в том, что демократия неэффективна.

Средний класс стал наступать и усиливать позиции, в нем ширится всеобщая неудовлетворённость собственным положением и властью. Происходит делигитимация власти, и это на фоне повального недоверия к государственным институтам. Власти нужно перестать имитировать отстаивание общественных интересов и непосредственным образом сосредоточится на интересах элит. Партии превратились в корпоративные лобби-группы, управляемые «частным истеблишментом» (банками, ТНК, СМИ), в целях экспансии власти олигархов-выскочек.

Социальные низы слишком много хотят и требуют. Увеличение материальных возможностей адаптировало к новым экзистенциальным, политическим стандартам и ценностям у весьма значительной части населения, прежде всего, у образованной молодежи и интеллигенции. «Если им постоянно потакать, то откусят локоть и для текущей элиты – это плохо кончится». Промышленный подъем, политическая активность и свободы увеличили амбиции среднего класса, он стал конкурентом высшим слоям общества.

Демократия стала разобщать и десоциализировать общество, вносить в него разброд интересов и ценностей. В демократических условиях налицо неспособность правительств справляться с социальными и экономическими проблемами. Власть не в состоянии секвестировать траты, не может поднимать налоги, управлять зарплатами. Экономической болезнью демократии является инфляция. Прогрессируют интересы ЛГБТ групп*. Система превращается в арену для притязаний и конфликтующих интересов без поиска и возможностей разрешения противоречий [4].

Поразительная откровенность, не правда ли?

В результате, против демократии и усиления амбиций населения был предпринят ряд мер, в частности: девальвировано и где-то почти уничтожено образование, выведено производство в третьи страны для уменьшения возможности актуализации личностного роста среднего класса в странах Запада. Массы, бывшие активными в эпоху социальных и фашистских революций, сейчас задавлены и инертны. Как следствие, в результате предпринятых трёхсторонней комиссией мер по удушению демократии Запад получил политическое усиление Китая и Индии. А в дальнейшем получит и Возрождение России. Кризис демократии в мировой социально-политической системе диалектически приведет к дальнейшему разрешению текущего расклада имеющихся противоречий между Востоком и Западом в пользу Востока.

Из подобного рода документов трехсторонней комиссии вытекает необходимость вывода о том, что демократия является лишь инструментом для некой закулисной силы, которая под натиском диалектики общественного развития перестает быть таким инструментом.

Прогнозы и выводы

Даже при весьма ограниченных рамками настоящего очерка суждениях по поводу демократии и стихийной социальной диалектики, постоянно раскачивающей общественное благополучие и баланс, резюмирующие умозаключения рисуются как весьма настораживающие.

Существование относительно гармоничного общества с элементами социальной справедливости и ограничением произвола власти возможно лишь в относительно недолгих фазах общественного развития. Демократия находится под противоречивым давлением различных общественных сил и по законам диалектики сама себя отрицает, изживает, приобретая формы себе самой противоположные. Уже потому, что в силу своего внутреннего строения демократия, с одной стороны, отдана на откуп разрушительным стихиям плебса, а с другой, ненавистна элитами – она фатально обречена на разрушение. Возможно, именно поэтому к ней еще в античности классики философии относились весьма скептически. В древности хорошо знали, что это не лучшая форма правления, которая, к тому же, склонна вырождаться в еще более худшие.

Какие же перспективы могут ждать нас сейчас, после демократической фазы относительного покоя и благополучия? Образ нового мира уже рисуется в докладе Римского клуба о пределах роста, ограниченности ресурсов. Гибридные войны перестают быть гибридными и уносят сотни тысяч жизней. Прогрессирует вырожденческая культура постмодерна, трансгуманизма. Налицо упадок и разложение образования, остановка социальных лифтов и прогрессирующее расслоение в обществе. Маячит преддверие краха мировых рынков, электронный концлагерь и торжество тоталитарного глобализма. Вполне возможно, что при всем при этом эфемерный образ свободы и демократии будет внешним флагом, идеологической болванкой деструктивных и разрушительных процессов.

Есть ли альтернатива негативной фатальности? Безусловно, и в настоящий момент идет борьба в распадающемся старом мировом устройстве за лучшую долю и лучшую форму правления и государственного устройства.

*Признаны в России экстремистскими