Православные «программы» в российской культуре

Вторая статья цикла, исследующего «реликтовые программы» современной культуры.

Статья посвящена выявлению специфики православного миропонимания и тех его «программ», что продолжают действовать в нашей российской культуре.

Введение

В прошлой статье мы рассмотрели христианство как «реликтовую программу» современной культуры.

Теперь мы постараемся выяснить: какие особенности нашего мышления зависят от того, что российская культура более тысячи лет развивалась под влиянием восточной ветви христианства – православия?

Ответ на этот вопрос потребует обращения к мировоззренческим отличиям православия от католицизма и протестантизма.

Начнем же с небольшого экскурса в историю принятия христианства на Руси.

Значение принятия Православия

Напомним, что православие было принято в 988 г. Киевским князем Владимиром. Тем самым Россия получила культурную эстафету не от Западной, а от Восточной части Римской империи – Византии. Другими словами, оказалась преемницей греческой, а не римской культурной традиции [1].

Христианство отделило Русь от Востока и от тех вариантов культурного развития, которые были бы связаны с буддизмом, исламом и иными религиями.

Крещение Руси принесло вместе с православием богатые культурные традиции Византии. На Руси стала распространяться славянская письменность, появились книги и монастырские библиотеки. При монастырях создавались школы, возникло историческое «летописание», расцветали церковное зодчество и храмовая живопись, был принят первый правовой кодекс – «Русская Правда». Таким образом, христианизация Руси в конце X в. стала решающим фактором оформления древнерусской культуры [8].

При этом принятие именно восточного христианства обеспечило политическую суверенность и культурную автономность по отношению к Западу. Оказалась ли эта автономия для нее благом? Данный вопрос стал предметом спора между «западниками» и «славянофилами» еще в XIX веке. С новой остротой он был поставлен в постсоветской России, когда стало модно критиковать все отечественное и брать за образец все западное. Разумеется, в этом контексте уничижительной критике подвергся не только советский опыт, но и  православие. Сейчас, когда «вхожденческие» иллюзии развеялись, когда глобальный мир трещит по швам, самое время углубить свое национальное самосознание через изучение  православия как основы нашей российской культуры.

Следует отметить, что Россия – не единственная православная страна. В современном мире существует 15 автокефальных церквей. Православие распространено также в Белоруссии, на Украине, в Греции, на Кипре, в Румынии, Югославии, Болгарии, в Грузии, а также везде, где живут выходцы из православных стран [1].

Православие как ортодоксальность

Первоначально вся христианская церковь именовала себя и православной (т.е. ортодоксальной), и католической (т.е. всеобщей, в традиционном церковнославянском переводе – «соборной»): так она подчеркивала свое отличие от еретических групп. После разделения церквей в 1054 году название «католическая» закрепилось за западной (римской), «православная» – за восточной (византийской) церковью [1].

Формальным поводом раскола христианской церкви на западную и восточную послужил спор о том, можно ли считать, что Святой Дух исходит не только от Бога Отца, но и от Бога Сына (Иисуса Христа). В Библии ничего об этом не сказано, поэтому ортодоксы настаивали на отрицательном ответе. Те же, кто считал допустимым положительный ответ, исходя из логических соображений о сущности Бога и его триединстве, образовали католическую церковь.

Таким образом, истоки всех мировоззренческих отличий православия от католицизма восходят к строго ортодоксальномуотношению к Библии и традициям веры [3]. Ортодоксия (от греч. oρτοδοξία) дословно переводится как «правильное представление (взгляд, мышление, вера)». Ортодокс – человек, последовательно,  неуклонно придерживающийся основ принятого учения и строго следующий этому учению. В английском языке Русская Православная Церковь так и называется: Russian Ortodox Church.

Православие не считает допустимым что-либо домысливать к тому, что сказано в тексте Священного писания (Библии)и содержится в Священном предании (опыте спасения, накопленном христианской Церковью). По этой причине православие негативно относится к католицизму, которое, с его точки зрения, исказило истину христианства, дополнило его догматами, отсутствующими в Библии, либо противоречащими ей.

Еще дальше отошли от Истины протестанты: в качестве источника веры они признали только Библию, отвергнув Священное предание, а с ним такие важные компоненты христианства, как авторитет церкви, почитание Богоматери, святых и ангелов [1].

При этом право толковать Библию, «как захочется», в протестантизме имеет каждый верующий. Правда, в рамках  той или иной протестантской  общины всё же практикуется более-менее общий подход к толкованию библейских положений и имеется своё частное предание. Таким образом, протестантизм формально основывается на Библии, реально же – на её произвольном толковании различными теологами. Поэтому на сегодняшний день в мире существует более двух десятков тысяч различных протестантских деноминаций [7].

Истина как спасение. Соборность истины

В современной светской культуре ортодоксальность православного мышления проявляется не столь явно. Особенно в последнее время, когда на наших российских просторах стали гулять ветра западного плюрализма мнений. Увы, тотальный плюрализм заканчивается отказом от поиска истины. Истина, как считает постмодернизм,  – это претензия на власть, а в демократическом обществе все равны, поэтому призывает оставить споры и «остаться каждому при своем мнении».

Человек, мыслящий в православной традиции, не боится попасть под власть Истины. Более того – он ищет эту Истину, пытается приобщиться к ней, так как только она сможет его спасти. И не только его, но и всех нас. Спасение, в соответствии с идеей соборности, мыслится как спасение коллективное. Соборность – понятие, «означающее свободное духовное единение людей, как в церковной жизни, так и в мирской общности, общение в братстве и любви. Термин не имеет аналогов в других языках» [4].

Познаваема ли Истина? Западная философия к концу Нового времени пришла к агностицизму – учению о сущностной непостижимости мира. Русская же философия дает другой – позитивный ответ. За счет чего? Согласно Н. О. Лосскому (1870-1965),  преимущество российской философии в том, что она опирается не на человеческий разум, но на разум божественный: не на логику, а на Логос [5]. Познавательный процесс в русской философии осуществляет не абстрактный субъект, но целостный (не только разумный, но и телесно-чувствующий) человек. За счет этого отечественная философия избегает тупика агностицизма.

Агностик, как и протестант, читающий Библию, опирается только на свой человеческий разум и делает вывод о непостижимости мира. Православный мыслитель включает интуицию и зрит Истину.

Такое отношение к истине вытекает из строго ортодоксального характера православия. Таким образом, российский оптимизм в вопросах познания мира – это православная «программа» мышления, проявившаяся, как минимум в отечественной философии и науке.

Не исключено, что именно «православная программа» работает и в тех наших современниках, кто по-прежнему доверяет печатному слову, носителям Знания. Ведь самую главную Истину порождает не сам человек – он к ней только приобщается. Причем приобщается не только разумом: истину нельзя просто вычитать и запомнить, ее надо выстрадать всей своей жизнью. Она не есть просто знание: она обладает спасительной силой и однажды преобразит Землю.

По-видимому, на эту благодатную почву православного мышления упала западная идея коммунизма как совершенного общества, доселе еще не бывшего в истории, и проросла достижениями советской цивилизации. Вот только Истиной, преобразующей мир, было объявлено не религиозное, а философско-экономическое учение: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно» (В. И. Ленин).

«Пролетарский коллективизм», на энтузиазме которого СССР за считанные десятилетия осуществил индустриализацию страны, на что Западу потребовалось несколько столетий, – это светский аналог идеи соборности. Конечно, тут проявились не только традиции православия, но и традиции русской общинности.

Таким образом, вера в силу коллективных усилий и в действенность истины  – эта «программа» особенно ярко проявилась в советский период нашей истории. Будем, надеяться, что она продолжает существовать в нашей культуре и сегодня.

Светская власть как искушение

Итак, православный человек признает над собой власть Истины – власть духовную. А как он относится к другой власти – светской? Тут у него с католиками и протестантами тоже принципиальные расхождения.

Православие рассматривает светскую власть как искушение, при котором человеку сложно остаться на нравственной высоте. Поэтому оно старается дистанцироваться от такой власти, относясь к ней с подозрением и недоверием. Особенно если речь идет о власти местной. (В центральную власть православный человек все же склонен верить.)

Не секрет, что и сегодня в массовом сознании есть склонность априорно записывать всех чиновников во взяточники и казнокрады. Такое отношение распространяется даже на депутатов – избранников народа. Как минимум, недавняя история с антиковидной вакцинацией показала, что уровень недоверия к власти у нас выше, чем в западных странах. Причин тут можно назвать несколько. Одна из них – православная «программа» мышления. Хорошо это или плохо? – другой вопрос. Но, наверное, следует согласиться с Н.А. Бердяевым (1874-1948), что русский человек довольно-таки анархичен [2].

В чем причины такого отношения к светской власти, к государству?

Оно тоже восходит к ортодоксальному прочтению Библии. Дело в том, что искушение мирской властью было одним из трех соблазнов, которыми Дьявол искушал Иисуса Христа, когда тот удалился в пустыню накануне своей Нагорной проповеди. Христос отверг это искушение. Даже будучи обвиненным в покушении на престол царя Иудеи, он настаивал: «Царство мое не от мира сего».

А вот католическая церковь на это искушение поддалась! Вопреки учению Христа,  как считают православные, она совместила в лице главы Ватикана светскую и духовую власть, приняв догмат о непогрешимости Папы Римского. С точки зрения православия, в этом вопросе католицизм не с Христом, а с Дьяволом.

Зло как болезнь духа

Расходятся церкви и в таком важнейшем вопросе, как истоки мирового зла. Православие, опираясь на Библию, считает, что Бог создал человека совершенным как по телу, так и по духу. К грехопадению человек пришел не по причине своего телесного несовершенства, а в силу гордыни, поддавшись искушению дьявола. Адам и Ева съели яблоко с «древа познания добра и зла», так как хотели сравняться со своим творцом в могуществе и всезнании. Таким образом, православие видит истоки зла не в теле, а в духе. Хотя в том же духе – истоки и добра тоже.

 «Бог создал мир свободным от зла. Ангелы, люди, материальный мир – все это по природе не является злым. Злыми ангелы или люди могут быть вследствие богопротивного нравственного выбора между добром и злом.

Способность человека свободно и осознанно выбирать зло указывает на его совершенство, как творения Божьего. Если бы он не имел этой способности, то он не смог бы стать добродетельным (добродетель подразумевает свободное и осознанное стремление к Добру)» [6].

Напротив, католицизм учит, что человек был создан совершенным только по духу, но не по телу. Телесное, материальное начало уже содержало в себе возможность грехопадения и зла – считают католические теологи. Тут еще раз человеческий разум допустил вольное толкование Истины, полученной от Бога. Если мы обратимся к тексту Библии, то увидим, что интерпретация грехопадения первых людей в православии, действительно, ближе к каноническому тексту, чем в католицизме.

Тема нравственной ответственности человека за свой выбор между добром и злом еще более притупляется в протестантизме. «Спасение понимается протестантами как благой дар от Бога человеку, при этом значимость роли самого человека в деле спасения минимизируется, почти обнуляется» [7].

Проблема соотношения свободы воли человека и божественного определения была центральной и для католицизма. Но православие практически безразлично к теме божественного предопределения. Оно озабочено прежде всего тем, к чему призывал Христос в своей Нагорной проповеди: «…будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный!» (Мат.5:48). Это идеал, это высочайшая цель христианина. Поэтому православие ищет возможность сущностного приобщения человеческой природы к Божественной, то есть «обо́жения» человека [1].

Тело как храм души

В религиозной мысли православия важная тема – обожествление вещественного; при этом православие учит о сущностном «взаимопроникновении» духовного и материального начал. Преображение Земли в Духе – это то, что ждет христианин в «конце времен» и о чем просит в молитвах.

«Аскетика православия склонна рассматривать освящение и очищение, которые происходят только в духовной, идеальной сфере и не получают так или иначе вещественного подтверждения, как не вполне достоверные» [1]. Обожествляющее преображение материи с этой точки зрения не только однажды имело место применительно к плоти Богочеловека. Оно оказалось возможным и в других сферах: например, в иконе. В ней православие видит не условное изображение, но предметное раскрытие сверхчувственного.

С этим связано также отношение к человеческой телесности. Богословы православия учили, что телесность, отличающая человека от ангелов, изначально придает ему важные религиозные преимущества перед ними и лишь в силу грехопадения приобрела также негативные аспекты. Но эти аспекты вторичны, они могут и должны быть реально преодолены уже в земной жизни [1].

Такое специфическое отношение к телесному началу отразилось в том, что в православии нет безбрачия духовенства.

Отношение к богатству

Оно тоже ортодоксально христианское. Западное христианство стало в итоге склоняться к иудаистской традиции: если ты богат, то, значит, благословлен Богом.

Православие же тут очень чувствительно к теме «падшего мира», и поэтому  подозревает любого богача в том, что он заключил сделку Дьяволом. Преуспеяние в этом падшем мире подозрительно – чаще всего оно покупается грехом.

Но православие и не за полный аскетизм, отшельничество, уход от мира. Христос – не Будда: он не ушел от мира, он пришел в мир, чтобы спасти его. Православие не против материи, оно против того, чтобы материю ставить выше духа.

Как мы уже видели, православие не порицает тело: оно мыслится божественным и совершенным, оно требует питания и почтения. Как минимум, в молитве «Отче наш» (Мф.6:9-13 и Лк.11:2-4), наряду с просьбами духовного плана, содержится и просьба о «хлебе насущном». Это общехристианская установка, но в полной мере ее поддерживает только православие: не противопоставляет дух и материю (как католицизм), но выступает за их единство. Единство это, конечно, иерархическое: душа важнее тела.

Поэтому трудиться, но не затем, чтобы накопить миллионы, а чтобы достойно почтить свое тело, вырастить детей и подать нищему. Избыток, нарушение меры – «зело», зло. Поэтому не успешная, но нравственная жизнь. Не богатство, но и не бедность, а достойная жизнь.

Выводы

Итак, скептическое отношение к светской власти, вера в спасительность Истины; усмотрение истоков зла не в теле, а в духе; уважительное отношение к телесному аспекту существования человека, стремление к целостности на индивидуальном уровне и коллективности (соборности) на социальном – это следствие действующей в нас «православной программы», хотя многие из нас так и не смогут толком объяснить – чем православие отличается от католичества или протестантизма.

Дальнейшие исследования

Следующая статья будет посвящена еще более древним пластам нашей культуры – язычеству, мифам. Попытаемся выявить – какие «программы» язычества все еще продолжают действовать в современной культуре.