Часть 10. Единство народов России, гражданственность и патриотизм

Цикл статей из 10-ти частей, посвященных анализу Указа Президента РФ от 09.11.2022 № 809 “Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей”.

В заключительной статье цикла рассмотрены такие традиционные ценности, обозначенные в Указе, как: «единство народов России», «патриотизм, гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу».

Содержание

Введение

1. Нация и народ: два подхода к пониманию.
2. Проекты конструирования национальной идентичности в современной России.   
3. Патриотизм и гражданственность.

Выводы

Заключение

Введение

С древнейших времен проблема гармонизации отношений между этносами в рамках единого государства была в числе наиважнейших.  В мировой  истории практически не существовало моноэтнических, моноконфессиональных, монокультурных государств [2].

Россия во всех ее исторических ипостасях (допетровской Руси, Российской империи и СССР) тоже была многоэтническим и многоконфессиональным государством, отличавшимся чрезвычайным культурным разнообразием. Сейчас на ее территории проживает более 190 народов.

Шесть народов имеют численность свыше 1 млн. человек: русские, татары, чеченцы, башкиры, чуваши и аварцы. Наиболее многочисленный народ, конечно же, русские. По данным переписи 2020-21 года, русские составили 80,85 %, или 105,6 млн. из 130,6 млн. указавших свою национальную принадлежность (в процентном соотношении это практически столько же, сколько по переписи 2002 и 2010 годов:  80.6 % и 80.9 % соответственно).

Представители других национальностей – 19,15 % (численность лиц, не указавших свою национальность, составила 16,6 млн чел., или 11,3 % от 147,2 млн жителей страны в целом). В том числе это 47 коренных малочисленных народов, проживающих в основном на Севере РФ, в Сибири и на Дальнем Востоке. Наименее малочисленная народность – это кереки, живущие в Чукотский автономном округе (по переписи 2021 г. их 23 человека).

Разница в этническом составе означает также специфику культур, обычаев, традиций, языков и религий.

Возникают правомерные вопросы:

1) В чем мы едины, какая сила интегрирует все это многообразие этносов, конфессий и языков?

2) Сформировалась ли новая российская идентичность после распада СССР и «демонтажа» советского народа как матрицы коллективной идентичности? Если да, то в чем она состоит?

3) В чем заключается наша гражданственность?

4) Устарел ли в современном мире патриотизм? Готовы ли россияне служить своему Отечеству и чувствовать личную сопричастность его судьбе?

Ответ на эти нелёгкие вопросы начнем с уточнения понятий «народ» и «нация».

1. Нация и народ: два подхода к пониманию

Исторически исходными формами общности людей были род и племя. С возникновением первых государств, стали формироваться народности. На смену общностей, основанных на кровнородственных связях,  пришла общность людей на основе единства языка, территории, экономической жизни и культуры. Однако этнические различия продолжали сохраняться, особенно в условиях неразвитости экономических связей между территориями в средневековой Европе. Таким образом, за понятием «народ» уже изначально закрепилось два значения:

1) гражданско-политического образования (народ как «демос», население страны);  

2) этнической общности (народ как «этнос») [8].

Развитие индустриального общества значительно изменило формы государственного устройства и условия существования этносов. В результате сложились современные нации.  «В государствах Нового времени вместе с утверждением единого управления, рынка и массового образования распространялись культурно-языковое единообразие вместо локального своеобразия или наряду с ним, общие гражданские и правовые нормы, а вместе с этим и общая идентичность. Так возникли нации в Европе и в регионах переселенческих колоний (Северная Америка, Австралия, Новая Зеландия), а также в Латинской Америке на базе колоний Испании и Португалии. В Азии и Африке понятие «нация» было заимствовано из Европы, особенно в ходе деколонизации и образования суверенных государств в 20 в.» [13].

Итак, нация – это «социальная общность, проживающая на определенной территории, которую считает своей родиной; характеризуется единством эгалитарной письменной культуры, основу которой составляют исторически сложившиеся ценности» [1]. Западное обществознание рассматривает нацию как исключительно гражданско-правовое объединение людей: как то, что объединяет все этносы в единое целое на основе некой «национальной идеи». Основой концепции гражданской нации выступают гражданские права и равенство всех перед законом.

Однако в традициях нашего отечественного обществознания «нация» часто употребляется как синоним понятия «народ», причем не в его политическом, а в культурно-этническом смысле. «В современных политико-правовых и доктринальных документах выражения “народный суверенитет” и “право народов на самоопределение” синонимичны “национальному суверенитету” и “праву наций на самоопределение”. Под “народом” в этом случае разумеется совокупность граждан определенного государства» [8].

В  случае же разведения этих понятий, одно из них берет на себя значение этнической общности, а другое – гражданской. В частности, в Конституции РФ написано, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ».  Таким образом, в тексте Конституции мы видим трактовку понятия «нации» как этноса, а «народа» – как надэтнического, политического образования. Аналогичным было словоупотребление в СССР: в формулировке принципа «право наций на самоопределение» нации выступали как этносы, а интегральным понятием был «советский народ». Отечественное содержание понятий «нация», «национальность» определили последователи марксизма-ленинизма, считавшие, вслед за И.В. Сталиным, что отождествление нации с государством не может быть оправдано ни теоретически, ни практически [12, с. 334].

Таким образом, названное в Указе «единство народов России» [14] – это тема российской нации. Нация – это то, что исторически объединило народы и народности. Также очевидно, что «российская нация не может формироваться как этническая общность, ибо российского этноса не существует. Она может быть только надэтнической общностью» [9, с. 48].

• Проекты конструирования национальной идентичности в современной России   

Так что же может объединить различные этносы в единую нацию? На основе чего нация может быть «сконструирована»? В качестве ответа на эти вопросы можно выделить две концепции, существующие в современном российском обществознании [7].

Первая и наиболее популярная концепция – это проект трансэтнической российской нации, в которой все народы страны сплачиваются на основе идей и ценностей, консолидирующих российское общество. Конструирующим началом здесь выступает государство, выдвигающее некую национальную идею, в которой происходит  синтез государственно-гражданского и этнонационального сознания. Именно по такому пути формировались европейские нации.

Классическим примером национальной идеи может быть построение коммунизма – цели, вокруг которой сплотились все народы Советского Союза. Можно согласиться с Председателем Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькиным в том, что  даже при критическом отношении к СССР и идее коммунизма нельзя отрицать очевидного: «советская система действительно сделала очень много для того, чтобы люди различной этнической и конфессиональной принадлежности, не отказываясь от своей идентичности, чувствовали свою принадлежность к единой стране и единой надэтнической культуре и традиции» [2].

В отечественном обществознании очень популярной является мысль о том, что «этнический национализм стал одной из важных причин распада СССР» [13]. Однако социальные и культурные  процессы имеют в своей основе экономические. Поэтому даже если большевики и «заложили бомбу» в виде этнического федерализма, то рванули ее не они. Подорвал единое Советское государство не этнический федерализм, а капитализм.

Этническое самосознание, как и атомная энергия, может работать в обе стороны: и на созидание, и на разрушение. Одно дело, когда житель Киева говорит на своей кухне за вечерним чаем родственнику из Москвы, что «Украина кормит весь Союз» и что в случае обретения независимости Украина обязательно станет «второй Францией». Однако совсем другое дело, когда аналогичные вещи стали говорить руководители Украины, да и не только ее: многие «братские республики» заняли позу обиженных по отношению к России, которая якобы их «эксплуатировала» все годы существования СССР.  

Обратите внимание: условный житель Киева про свое этническое своеобразие вспоминал постольку, поскольку речь шла об экономических интересах – о возможности жить лучше, если не придется «делиться». Очевидно, что в условиях экономического кризиса ресурсов на всех не хватает, поэтому каждый «тащит одеяло на себя», не гнушаясь никакими аргументами в пользу того, почему он на это «одеяло» имеет больше прав, чем другие братские народы. Федеративная нарезка по национальному признаку, существовавшая в  СССР,  оказалась в ту эпоху весьма кстати для псевдодемократических элит, представленных выходцами из республиканского руководства КПСС, которые хотели всей полноты власти на своих территориях бывших союзных республиках.

«Распад советской системы надэтнической интеграции привел к тому, что все ранее сдерживаемые советской системой и советской национальной идеей межэтнические противоречия вышли на поверхность. Что привело к серии межнациональных конфликтов и даже войн как на постсоветском пространстве, так и на территории России» [2].

Что произошло с национальной идентичностью россиянина после распада СССР?

Одни исследователи считают, что вплоть до сегодняшнего времени наблюдается кризис национальной идентичности, другие, – что кризиса нет, но идет постепенная трансформация, которая приведет в итоге к новой национальной, или общероссийской, идентичности.  

При этом ряд исследователей [5; 7] уверено в том, что в России уже «сложились полиэтническая политическая нация, объединяющая граждан Российской Федерации, и национальная идентичность, получившая в научном российском дискурсе название государственно-гражданской. Основу этой идентичности составляют государственное самосознание индивидов и этатистская культура, предполагающие прежде всего лояльность по отношению к государству [7, с 54].

В подтверждение этого приводятся результаты социологических исследований, согласно которым в российском обществе национально-государственная идентичность «Мы – граждане России» является наиболее сильной и уверенной идентичностью среди других, поскольку 95 % опрошенных в стране идентифицировали себя как «граждане России», при этом 72 % ощущали свою общность с гражданами России «в значительной степени» [3, с. 416].

Однако доминирование национально-государственной идентичности не снимает с повестки дня вопроса об актуальности в современной России этнонациональной идентичности, основными индикаторами которой выступают язык, культура, религия, родная земля (территория), историческое прошлое, традиции, черты характера, общая государственность. Поэтому «большинство населения, – как отмечают исследователи, – по-прежнему сохраняет, в довольно выраженной степени, идентичность по национальности» [3, с. 301]. Более того, эта идентичность является преобладающей в национальных республиках среди представителей титульных народов.

Основаниями совместимости этнонациональной и национально-государственной идентичностей в российском обществе выступают, как считают исследователи, прежде всего, «общее государство и территория, государственный язык и историческое прошлое» [3, с. 303].

Этим исследователям противостоят те, кто считает, что данных оснований недостаточно, и настаивает на необходимости национальной идеи как общего «духовного ядра», общей надэтнической идеи, т. е. «единой и универсальной идеологии, которая смогла бы объединить мысли, чувства, стремления и поведение людей различных этносов и народностей» [9, с. 52].

Итак, какие общие идеи могли бы в ХХI в. объединить этносы в российскую нацию?

В предыдущих статьях данного цикла мы уже затрагивали эту проблему: на роль национальной идеи политиками и обществоведами выдвигались крепкая семья, справедливость, сильное государство. В 2015–2016 гг. российскому обществу в качестве национальной идеи была предложена идея патриотизма. Если же обратиться к социологическим исследованиям (2016 г.), то они свидетельствуют:  поддержкой россиян, в первую очередь, пользуется идея единения народов России с целью ее возрождения как великой державы (42 %). На втором месте стоит идея создания в России правового государства (38 %), на третьем – объединение народов для решения глобальных проблем (26 %). Остальные варианты национальной идеи (создание общеевропейского дома, возвращение к социализму, утверждение принципов либерализма) пользуются небольшой поддержкой россиян [3, с. 246].

В общем, тема национальной идеи, а также ее необходимости для национального единства современной России, остается открытой. Возможно, сложность решения этой проблемы объясняется тем, что представления о необходимости национальной идеи для формирования нации пришла к нам из зарубежного обществознания.

В виде гипотезы выскажем мысль, что наша российская социокультурная специфика требует вести речь не о национальной, а об интернациональной идее. Тут мы имеем ввиду то, о чем писал в свое время Ф.М. Достоевский: он определил «силу духа русской народности» как  «стремление ее в конечных целях своих ко всемирности и всечеловечности» (4, т. 26, с. 147). По Достоевскому, русский человек наделен способностью полного проникновения в душу и характер любого народа. Он реализует себя только в братском единении.

На исключительную роль в человечестве, на роль объединителей человечества, по мысли Достоевского, претендовало множество народов. Но они видели себя завершением человечества, его сводом, куполом. Они считали свою национальную идею исключительной: такой, для которой все остальные народы с их частными идеями должны были послужить лишь материалом (а порой и – расходным материалом). Такова, по Достоевскому, идея французского социализма и «германская идея». Национальная же идея русского народа состоит именно в том, чтобы включить в себя все другие национальные идеи. Она не есть то, что полагает естественный конец всякому развитию, но есть то, что дает ему единственно возможное основание для реализации себя в полноте [4, т. 25, с. 100].

Аналогичные идеи о специфике «русского духа» в XIX веке мы видим у славянофилов (в частности, в толковании А.С. Хомяковым сущности  православной соборности), в теории Е.Я. Данилевского (Россия как универсальная цивилизация).

Почему «русская идея» именно такова? Несомненно, тут влияние православия. Возможно, еще и потому, что Россия уникальна в географическом плане: она самая большая страна в мире, причем с очень низкой  плотностью населения. Как отношения между родственниками значительно улучшаются, если люди не стеснены тесными квартирными условиями, так и плотность населения тоже имеет значение. Соперничество и вражда за каждый квадратный метр – это не для России с ее просторами. Наоборот – выживание в суровых климатических условиях требует единства и братства.

Все сказанной о нашей специфике объясняет существование в современном обществознании еще одного проекта национальной идентичности. Он строится «на основе представлений о России как особом государстве-цивилизации, его национальных интересах и специфике культурных кодов жизнедеятельности» [7 с.52]. Этот проект менее известен, хотя  в последнее время медленно, но верно набирает популярность. На уровне политической элиты он был впервые обозначен в Послании Президента РФ Федеральному Собранию Российской Федерации в декабре 2012 г.  В нем В. В. Путин высказал идею о том, что «Россия веками развивалась как многонациональное государство», как «государство-цивилизация». В следующем году, на заседании Валдайского клуба, президент развил эту мысль со ссылками на русского философа К. Леонтьева [6].

Однако этот проект национального единства тоже сталкивается с рядом проблем. Прежде всего, с тем, что понимать под термином «цивилизация». Согласно С. Хантингтону (который опирался на понятие цивилизации у А.Тойнби), цивилизация – это моноконфессиональный мир: он делит цивилизации по господствующей религии [15]. В частности, Россия, по его теории, является политическим ядром «православной цивилизации».  Очевидно, что это слишком упрощенный взгляд на нашу  многоконфессиональную страну.

Если обратиться к отечественным мыслителям XIX–ХХ вв., то мы найдем там, как минимум, три точки зрения на данную проблему (получившую в литературе названия проблемы «русского пути»):

1) Россия – часть западной цивилизации (западники, в том числе – марксисты);

2) Россия – часть славянского мира (славянофилы);

3) Россия не является частью какого-то мира, она отдельный, особый мир – Евразия (евразийцы).

В общем, для отечественных обществоведов по-прежнему есть много пищи для размышлений, особенно в современных условиях, когда началось крушение глобального мира.

• Патриотизм и гражданственность

Понятие «гражданство» в современном его смысле утвердилось одновременно с формированием европейских наций. Великая Французская революция, разрушила политико-правовую конструкцию единства жителей государства на основе «подданства короне». В республиках, пришедших на смену монархиям, появился «гражданин».

Гражданство  фиксирует связь  человека с государством, которое гарантирует ему определенные права и налагает на него определенные обязанности [11]. В этом (современном) смысле феномен гражданств может быть отнесён к «традиционным ценностям» российской цивилизации только с очень большой натяжкой (правда, сам термин возник еще в Античности, в системе государств-полисов Древней Греции и Италии).

В гораздо большей степени к «традиционным ценностям» может быть отнесен патриотизм. Патриотизм (греч. πατρίς «отечество», лат. pater «отец») – «социальное чувство, выражающее высшую, вплоть до готовности пожертвовать своими витальными и экзистенциальными потребностями, степень привязанности (любви) человека к родине» [10].

В отличие от рационально-правового единства с социальной общностью в гражданстве, патриотизм – феномен  скорее чувственный и этнически окрашенный. Он более архаичен и более фундаментален для бытия человека: берет свои истоки еще в родо-племенной организации общества, в кровнородственных  связях, в семье. Он начинается с почитания родителей и предков, расширяется до любви к «матушке-земле» и «отчеству-государству».

Образование городов и разрушение многопоколенной семьи может привести к кризису ценности патриотизма и формированию космополитического сознания. Космополитизм как массовое явление характерен  для мироощущения людей, живущих в столицах больших империй. Однако космополитизм – явление неоднозначное. Он может быть отрицанием патриотизма, нигилизмом по отношению к традиционным ценностям: «я гражданин не полиса, а космоса» (красноречивый  пример – античные киники). Однако он может не отрицать патриотизм, а надстраиваться над ним: «да, я гражданин полиса, но полис – часть мира, поэтому я еще и гражданин мира» (такое понимание мы видим в философии Просвещения, в частности, у И. Канта).

В последнем случае патриотизм перерастает в гражданственность: объектом любви становятся не только «ближние», но и «дальние»; не только родные березки, но и вся планета. Поскольку патриотизм эмоционален и даже аффективен, а космополитизм рационален, то они вполне могут дополнять друг друга, как дополняют друг друга чувства и разум.

Однако чаще всего под космополитизмом понимают его нигилистическую форму и рассматривают как антитезу патриотизму. При ближайшем рассмотрении он оказывается банальным эгоизмом, когда человек ставит свои интересы выше интересов любой общности: семьи, рода, страны, – когда высшим благом индивида является личное наслаждение (гедонизм).

К гедонистическим тенденциям нашей современной российской культуры мы уже обращались в четвертой статье цикла, посвященной ценности созидательного труда. Очевидно, что в гедонистически ориентированной системе ценностей нет места патриотизму. Неутешительные результаты в этом плане дают и  социологические опросы: «всего 11 % населения России в число трех основных своих мечтаний включили желание оказаться полезным обществу, внести свою лепту в развитие страны» [3, с. 256].

В связи с этим «идея патриотизма в российском обществе должна быть дополнена идеей гражданственности, но не как служебного долга, а как субъектной жизненной позиции и ответственности за свои дела и поступки» [7, с. 58]. Об этом же написано в Указе президента: после слова «патриотизм», следом идут такие ценности как «гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу» [14].

К сожалению, в рамках данной статьи нет места для подробного обсуждения темы ответственности. Стоит лишь напомнить, что представление человека о сфере его ответственности зависит не только от уровня развития его сознания и самосознания, но и от объективных факторов его социокультурного бытия (бытие определяет сознание). В девятой статье данного цикла уже обсуждалась связь коллективизма и справедливости. Да, индивидуализм практически неизбежен в обществе ярко выраженного социального неравенства. Поэтому возрождение патриотизма – это не только тема направленности и содержания идеологической работы, воспитания молодежи, но еще и тема социальной справедливости, тема эффективного движения социальных лифтов.

Можно провести еще связь патриотизма с созидательным трудом. Если человек встроен в коллективное творчество, в созидание (которое, по этимологии слова, и есть «совместная деятельность» – общее дело), то только тогда человек может почувствовать себя соавтором достижений коллектива, страны.

К сожалению, вся современная система воспитания, образования, СМИ внушают  индивиду мысль, что сфера его ответственности – только он сам. В крайнем случае – его семья. Но даже тут настойчиво проводится тренд: «ты ничего не должен своим родителям», «ты не просил их тебя рожать». В рамках модной темы «сепарации от родителей»,  многочисленнее коучи от «прогрессивной» психологии выполняют заказ на разрушение связи поколений. Как минимум, старшее поколение всячески стараются вынести за рамки семьи, а то и просто «отправить в утиль» как нечто устаревшее, «совковое»…

Таким образом, тема патриотизма, гражданственности и ответственности поднимает целый ряд системных проблем. А в целом тема традиционных ценностей, исследование которой мы завершаем в этой статье, ставит вопрос о необходимости «перезагрузки» фактически всей современной культуры.

Выводы и дальнейшие исследования

Итак, возможны два подхода к пониманию понятий «нация» и «народ». Они могут быть рассмотрены либо как этнические общности, либо как гражданственно-политические образования. В  случае же разведения этих понятий, одно из них берет на себя значение этнической общности, а другой – гражданской (надэтнической).

После распада СССР и деконструкции проекта «советский народ» российское общество находится в поиске новой национальной идентичности. В современном обществознании обсуждаются два основных проекта: 1) проект, связанный с формированием трансэтнической российской нации как многонационального народа России и, соответственно, национальной (общероссийской) идентичности на основе идей и ценностей, консолидирующих российское общество; 2) проект, связанный с формированием в России трансэтнической нации-цивилизации и конструированием, соответственно, национально-цивилизационной идентичности на основе представлений о России как особом государстве-цивилизации.

Первый проект предполагает поиск «национальной идеи», относительно которой к настоящему времени отсутствует какой-либо консенсус как среди ученых, так и среди политической элиты.

Второй проект, в условиях разрушения глобального мира становящийся для России все более актуальным, упирается в необходимость осмысления ее цивилизационной специфики.

Формирование новой российской национальной идентичности тесно связано с актуализацией гражданственности и патриотизма. Рассмотрение этих понятий привело нас к выводу о необходимости системных изменений в социальной и культурной сферах современной России.

Заключение

Либеральные идеологи любят говорить о том, что консервативные программы утопичны: нельзя вернуть прошлое. Да, вернуться в прошлое нельзя, но можно возродить его жизнеспособные элементы.

Завершая обзор традиционных ценностей Российской цивилизации, обозначенных в Указе Президента [14], мы видим, что  для многих ценностей нет благоприятных условий в современном обществе и в современной культуре. Некоторые из них кажутся даже бесследно исчезнувшими. Однако диалектика, как наука о развитии, говорит нам, что ничего в этом мире бесследно не исчезает: всё, что было, существует сегодня и теперь, только «в снятом» виде. Если мы видим голую землю без каких-либо признаков зелени – это не обязательно свидетельство  ее неплодоносности. Это может быть и признаком того, что только что закончилась зима, либо результатом бури, которая всё смела. Но там, в глубине земли,  остались корешки или семена: дайте срок и дайте условия – они прорастут.

В Указе президента названо много ценностей, которые сейчас именно в таком состоянии: они не исчезли совсем,  для них просто пока нет условий, чтобы  прорасти в полной мере. Указ Президента напомнил нам о них. Признал, что эти ценности нужны для жизни, для будущего страны. Теперь надо сделать следующий шаг – осознать, насколько токсична современная социокультурная среда для произрастания этих ценностей, а соответственно – какие изменения этой среды необходимы. Надеемся, что статьи данного цикла внесли свой вклад в это осознание.